Бабушка верещала наверху:
– Туси, Туси, это хороший дядя, он тебя сейчас вытащит.
Собачка металась по яме и не давалась в руки. Наконец Валерий изловчился, схватил ее и, прижав к себе, полез обратно.
Наверху он торжественно передал бабуле ее Туси. Собачка напоследок тяпнула его за палец.
Старушка радостно обласкала собачонку:
– Молодой человек, спасибо вам! Да вы и испачкались… Мы с Туси приглашаем вас домой. Там вы приведете себя в порядок. Да и денег у меня с собой нет. Правда, Туси?
Собака тявкнула в ответ, и бабуля, подцепив под руку спасителя, двинулась в сторону светящихся домов.
– Вы представляете, гуляем мы, гуляем, а Туси вдруг как побежит в парк. Зачем? Почему? Я кричу. Но разве я за ней успею? Она в кусты и – шлеп – в яму. Я чуть в обморок не упала. Но вот Бог послал вас. Огромное вам спасибо.
Когда они пробрались через кусты и вышли на освещенную улицу, бабуля, взглянув на спутника, аж вскрикнула:
– Боже, что с вашим лицом?
От полученного на рынке удара глаза Валерия заплыли, он стал похож на китайца.
– Это я там, в канаве, на сук наткнулся, когда собачку вытаскивал.
– Боже мой, – причитала бабуля, – вам срочно нужна медицинская помощь. Скорее ко мне.
Ругая собачонку и извиняясь перед Валерием Игоревичем, она еще резвее поспешила к одному из подъездов высотного дома.
Прихожая в квартире бабули была завалена разным барахлом. Они с трудом пробрались мимо закрытой двери в комнату на маленькую кухню, заставленную старой, но добротной мебелью. Спасителя собачки хозяйка усадила на табурет.
От вызова врача Валерий категорически отказался. Бабуля самостоятельно обработала его лицо перекисью, а потом напоила чаем. Старушка оказалась на редкость добродушной, наивной и настолько искренней в своем желании помочь, что Валерий даже отказался от предложенной ему материальной компенсации.
Пробираясь по прихожей к выходу, Валерий случайно толкнул дверь в комнату.
И тут же остолбенел.
Как будто пламя полыхнуло ему в глаза.
Вся комната была завешана ярко-красными знаменами, вымпелами, штандартами, отсвечивающими от света, идущего из прихожей. Темно-бордовые полотнища, обрамленные золотисто-желтыми кистями свисали отовсюду: со старого шифоньера, с трельяжа, с этажерки.
– Что это?
– Этим я занималась, молодой человек, до недавнего времени. До, так называемой, перестройки. У меня очень редкая профессия. Я – золотошвейка. Всю жизнь я вышивала на знаменах и вымпелах «За власть Советов», «Победителю Социалистического соревнования» и многое другое в том же духе. Эти полотнища были заказаны, да стали ненужными. Вот и висят.