Так принято, я не в силах что-то изменить, да и желания нет.
– Я всегда считала, что женщины за вами толпами бегают, Август, – продолжала беседу миссис Вальди.
– Это относится к моему другу Истериану. Меня же противоположный пол игнорирует.
– Печально.
– Меня это устраивает.
Взгляд Флян стал укоризненным и угнетающим, словно мать взглянула на нерадивого сына, в который раз пришедшего пьяным и хронически не желающего работать.
– Самый страшный грех, когда мужчину не тянет к женщине, а женщину – к мужчине. Жизнь – для любви и больше ни для чего иного!
– Проживу и без неё, ничего страшного, – я пожал плечами.
– А будете потом рады, что прожили именно такую жизнь? Сомневаюсь, скорее придётся со слезами жалеть утраченного времени! В старости поймёте…
– Мне гораздо больше лет, чем кажется, – угрюмо ответил я, – Не забывайте, кто я есть такой.
– Старость определяет не число прожитых лет, а отсутствие сил для жизни! Подумайте над тем, что я сказала. Надеюсь, поймёте, что в этом есть правда. Желаю приятно провести время, а меня ждут гости.
Миссис Вальди, считающая себя специалисткой по амурным делам, отправилась вглубь зала, чтобы докучать прочим гостям. Я остался один всего на секунду, так как тут же меня окликнули Истериан и Салли. Словно смотрели со стороны и ждали окончания нашей милой беседы.
– Как у вас? – оживлённо спросила Салли, теребя серёжку.
– Пока ничего занимательного, – развёл руками Истер – Говорят, что он – жуткий затворник и дела вёл с немногими людьми, но явных недоброжелателей не имел. Для многих, оказывается, не секрет, что юрист пал жертвой сектантов. Те люди, с которыми я общался говорят что-то про ритуалы этих безбожников, мол им нужен был человек с дьявольской червоточиной. Суеверные господа связывают эту гнильцу Длассини с его днём рождения – 29 февраля. Недобрый, мол день…
– Глупо, – я не скрывал гневного скепсиса, – Такие же теории мы могли бы построить, не приезжая сюда.
– А что у тебя, Август? – деловито осведомилась детектив, которого, опять же, в ней сейчас гораздо больше, чем девушки.
– Говорят, Борн имел дела с Чили Сеттэром, причём довольно долго и тесно. После ухода от него, юриста в покое не оставили.
– Это так, Длассини решал юридические вопросы сэра Сеттера, в частности с его клиникой. Здесь что-то может быть…
– Ничего тут не может быть, – я настроен категорично.
– Поспешные выводы нас до добра не доведут, – в голосе хрупкой девушки сверкнула сталь. За своё мнение Салли готова глотки грызть, – Что ещё?
– У Борна пропал ежедневник. Не пойму, зачем он сектантам.