Он быстро тянет ее за собой. Перо, поднимаемое ветром.
— Витя, надо было подумать, прежде чем меня звать в Индию.
— А я подумал. — Лазурь встречается с медом. Лица застывают напротив друг друга. — Я хотел, чтобы ты посмотрела. Когда бы ты иначе собралась? — Они вступают на асфальт. Ее отрывистое дыхание касается его плеч. — Присядь, отдохни. — Из рюкзака он достает пакет и кладет его на высокий камень. Все слегка дрожит в дымке жары. Вокруг прыгает обезьяна.
— Ладно, пойдем.
— Точно?
— Пока да.
Анна поднимается. Их ладони рядом, осталось только сцепить пальцы. Жест, требующий огромных усилий в этот жаркий день.
— Аня, подожди, отряхнись. Ты сзади вся грязная.
Она рассеянно проводит рукой по платью. Оглядывает ноги — по колено в пыли.
— Уже неважно.
Дорога тянется. Время — улетает.
— Ты такой добрый.
— Да перестань.
— Правда. Меня это поражает. Во мне нет добра. Ты всем помогаешь.
— А ты?
— Мне все равно. Меня волнуют только близкие. Даже слишком.
— Разве может быть слишком?
— Да. Иногда ничего не можешь изменить. Нужно отстраниться. Я только сейчас это поняла.
— Посмотри сюда. — Витя останавливается около кустарника, усыпанного крупными красными лепестками. — Это китайские розы. Их называют «цветами прекрасных женщин». Распускаются именно в это время года.
Анна наклоняется к лепесткам, втягивает в себя их аромат.
— Очень красиво. А ты можешь разозлиться?
— Могу.
— Не похоже. А заплакать?
— Да.
— Мне кажется, скорее заплакать, чем разозлиться.
Витя смеется. Улыбка тает на загорелом лице. Дорога закончилась, шумный Ришикеш окружает их. Плывет Ганга, и земля начинает плыть.
— Попей водички. — Он совсем рядом, готов поймать, поддержать. Слабость связывает колени Анны. Только его глаза — центр вселенной — не дают провалиться в темноту.
— А я не могу плакать. Это всегда было проблемой. Нет, конечно, из-за ерунды какой-нибудь можно всплакнуть. Но из-за чего-то серьезного — никогда. От этого очень тяжело.
— Смотри, вот здесь магазинчик, очень неплохой. Там интересные сувениры. Зайдем?
— Не сейчас, Витя.
— А еще там есть вентиляторы.
— Ладно.
Кашмирские шали развеваются от ветерка, пахнет сандалом и кедром, вокруг восседают маленькие пыльные божки. Анна жадно вдыхает прохладу. Хочется лечь на пол, в самую грязь и темноту. Утянуть его в свое головокружение, раствориться в нем. Его взгляд, блуждающий между статуэток, неизменно возвращается к ней.
— Ну как, легче?
— Да.
— Ничего. Вот так перебежками дойдем до кафе, пообедаем. Придешь в себя, тогда останется последнее испытание — лестница в ашрам.
— Серьезное испытание.