Покорно идет за ним. Преодолевают мост. Усиливается ветер, треплет волосы.
— Там можно перекусить, заодно от ветра спрятаться. Зайдем?
Кивает. Заходят на маленькую веранду, выбирают столик в углу. Анна прижимается к стене, на которой скотчем приклеен календарь с изображением какой-то богини.
— Не возражаешь? — Оказывается рядом с ней. — Так — теплее.
Анна смотрит вдаль, на реку, на темно-зеленую хвою, окаймляющую край задумчивого неба. Ден смеется.
— Что?
— Я еще в Ришикеше заметил… У тебя всегда такой взгляд… Мечтательно-соблазняющий. Здесь все ходят грязные и замерзшие, а ты находишься в каком-то другом пространстве.
— Пока не грязная, но тоже замерзшая. И ужасно переживаю, что ресницы не накрашены.
— А ты вспомни, что Свами говорит, и расслабься.
Приносят большую железную тарелку: рис, овощи, тушенные в кари, огурцы, нарезанные широкими ломтиками, chapatti. Грубые вилки встречаются в белом рассыпчатом сугробе.
— Попробуй это, очень вкусно.
Анна кладет на язык обжигающую фасоль: «К черту кашки. И печаль — к черту». Мимо по узкой дорожке проплывают изумрудные штаны и красный пуховик, рядом Голубоглазый мальчик в шерстяной шапке.
— Витя! — Не слышит ее. — Володя!
Оборачиваются.
— Вы все здесь сидите? — Витя напротив, озябшие руки прячет в карманы. Володя ухмыляется.
— Да мы уже весь город обошли! — отражает Ден нападение.
— Аня, а ты повеселела. Дозвонилась?
— Да.
— Все в порядке?
Пожимает плечами в знак согласия.
— Пойдем, прогуляемся по берегу.
«Как ждала я тебя…»
— Только сбегаю рюкзак отнесу.
— Отнеси. Но бегать здесь вообще не надо, запомни. Потихоньку. Торопиться некуда.
Дорожка, еще один мост, но с подгнившими бревнами, кап-кап — дождь в лицо. Направо или налево? Как называется их ашрам? Сбивается в мыслях от четкости желаний. Вроде то здание, похоже. Нет, не оно?
— Тебе помочь? — смуглые йоги-странники призывно разводят руками. — Куда нужно?
— Не помню.
Так. Она знает, как вернуться обратно. С рюкзаком?
— Оля! — Это спасение встает на ее пути.
— Потерялась?
Быстрее. Вещи — на пол. Ключ — в замок. Запыхавшись, возвращается. Пытается совладать с учащенным дыханием.
Не спеша четверка переходит через Гангу, проплывает мимо храма, звенящего колоколами среди прохладных облаков, спускается на каменистый берег.
— Тут полно народу в пещерках живет, да? — Голубоглазый мальчик прячет в шапке безупречный лоб.
— Да, достаточно. Сейчас как раз хочу показать вам одну из них. Правда, это очень цивилизованная пещерка. Там даже есть газовая плита. Такая история: приехал как-то в Ганготри один йог, австралиец. Такой достаточно продвинутый в разных техниках. И при этом очень образованный, профессор, что-то такое. И вот он встречает какую-то хиппушку, красивую девку, но без царя в голове. У них любовь-морковь, все счастливы. Нашли они себе пещерку на берегу, поселились там. Но через пару месяцев она встречает какого-то красавчика и сваливает с ним. Парень безутешен, и тут еще умирает его самый близкий друг. В общем, крышу ему совершенно сносит. Он перестает с кем-либо общаться, при виде женщины просто бросается бежать. И каждый день, утром и вечером, спускается к Ганге и плачет, по два часа. Такая своеобразная медитация.