— Американо и творожную запеканку.
— Соус — ванильный, клубничный…
— Нет, спасибо.
Он смотрел. А она знала, что он смотрит. Конечно, волосы взъерошены и эта дурацкая повязка на лице…
— Доброе утро. Я могу с вами выпить кофе?
— Здесь мало свободных мест? — она засмеялась. — Почему нет? Не люблю есть в одиночестве.
— Ваш капучино готов. — Она приподнялась.
— Сиди. Я принесу.
Он аккуратно взял со стойки белую чашку, чтобы не расплескать пену в виде сердца. Вернулся за тостом с сыром.
— Спасибо. Но это еще не все.
Креманка с малиновым муссом и сахар, много.
— Здоровый аппетит — это хорошо.
— Я проголодалась — работала всю ночь.
— Ты работаешь по ночам?
Снова смеется. Он невольно дотрагивается до больной щеки.
— Не хочу разочаровывать. Я пишу. Картины.
— Ты художник?
— Да.
— И что сейчас за полотно?
— Не могу говорить.
— Почему?
— Пока что-то делаешь, нельзя рассказывать, энергия уходит.
Он замер, даже дыхание перехватило. Она озвучила мысль, давно сверлящую его голову.
— Ты вкусно пахнешь. Мне нравится.
— А что еще нравится?
— Глаза, ноги, и попа очень красивая. А тебе во мне?
— Мне ничего. Я не способна увидеть красоту, пока человек передо мной не раскроется. Если она вообще есть.
В воздухе повисла пауза. Прядь упала на ее лицо, прилипая к губам. Он бережно убрал ее, ощущая кончиками пальцев мягкость щеки.
— Короткая практика молчания.
Он вновь вздрогнул.
— Интересно, что заговорила об этом. Я как раз собираюсь съездить в Гималаи, попробовать.
— А я недавно оттуда.
— И как?
— Это все меняет. Живешь, занимаешься обычными делами… И вдруг — взрыв. Разлетается оболочка на куски, остается суть. Только ты. Мы поднялись к леднику, где Ганга берет свое начало, там особенное место, открывается сердечная чакра. Хочешь или не хочешь, захлестывают переживания. Поезжай, не пожалеешь. А если пожалеешь, будет поздно.
— А йога? Хочу начать заниматься. Знаешь хороших учителей?
— Самого лучшего в Москве.
Она достала из сумочки блокнот и ручку. Широким размашистым почерком написала адрес и телефон.
— И свой не забудь.
— Зачем?
— Как-нибудь встретимся, позавтракаем или поужинаем.
— Не думаю, что это хорошая идея. Оставь свой, будет желание, позвоню.
— Оставлю. Но я мальчик, ты девочка, так что пиши.
Она сдалась. Вместе они вышли из кофейни навстречу уже успевшему разгореться дню. От нее пахло маслами, кожа блестела на солнце, отпускать совсем не хотелось… Она быстро завела машину, приоткрыв окно, затормозила.
— Держи. Это альбом с моими работами, с последней выставки.
Не успел он рассмотреть обложку, как она исчезла, оставляя в нем смутную тревогу. «Спасибо», — отправил ей сообщение.