Дельфина смотрела на него, вынырнув из глубокого сна, и медленно возвращались события прошлой ночи. Она проснулась, почувствовав пристальный взгляд Стивена Фитцуоринга, его дыхание на своей щеке. Не стоило лгать себе и отрицать, что он был необыкновенно красив. Лицо и фигура — образец совершенства. Она не могла и мечтать о таком мужчине, предположить, что он может оказаться рядом, более того, что она будет спать с ним и он воплотит ее тайные и самые низменные мечты и инстинкты.
Постепенно приходило полное осознание совершенного ею поступка, и вновь подкрался страх перед тем, к чему это может привести. Какой ужас, ведь она сама позволила этому случиться, легла в постель с незнакомым мужчиной, и теперь, когда темная страсть не будоражила больше ее кровь, она не была ослеплена безрассудным желанием, ее охватили стыд и злость на себя. Она испытывала отвращение к самой себе, она опозорила свое имя и лишилась чести.
Она негромко вскрикнула, села, прикрывая грудь простыней, дрожа всем телом, сама того не ведая, являя собой очаровательную картину, способную ввести в искушение мужчину, — с горевшими щеками, пунцовыми губами, огромными темными глазами и струившимися по голым плечам каштановыми волосами.
— Как вы себя чувствуете? — спросил он как ни в чем не бывало, как будто они легли в постель по обоюдному согласию.
— А как вы думаете? — прошептала она, спустила ноги с постели, с удивлением и стыдом обнаружив, что на ней остались одни чулки. — Мне надо одеться.
— Как вам угодно. — Он протянул руку, лениво погладил ее бедро и, когда она отшатнулась, предложил: — Хотите, я помогу вам?
— Прошу, умоляю, не дотрагивайтесь до меня, — только и смогла выговорить Дельфина, чувствуя, как ужас от содеянного все больше охватывает ее. — Вы уже сделали все, что могли, — вы лишили меня невинности… Вы… вы распутник и поступили со мной жестоко. А теперь оставьте меня в покое!
Он встал и, к облегчению Дельфины, натянул свои бриджи.
— Какая жестокость! — воскликнул он насмешливо. — А что вы сделаете, если не оставлю? — Он обошел кровать, встал перед ней и подбоченился, перекрыв ей путь к отступлению. Она не смогла бы пройти не коснувшись его.
— Я подниму крик на всю гостиницу! — пообещала она.
— Сомневаюсь, что это будет разумно. — Дьявольская ухмылка кривила его губы. — За дверью Оакли, он знает, что не надо меня беспокоить, когда я наедине с леди.
— Вы напрасно смеетесь, дело в том, что, к вашему сведению, я и есть настоящая леди. Моя жизнь была далека от того, что происходит здесь, пока я не встретила вас! — Выкрикнув это ему в лицо, она оттолкнула его с силой, схватила свое нижнее белье и трясущимися руками стала натягивать его на себя. — Что вы сделали со мной, теперь я чувствую себя… продажной женщиной.