Не прошло и десяти минут после того, как Дельфина легла, она еще не успела задремать, как дверь широко распахнулась. На пороге возник Стивен с зажженной свечой в руке. Дельфина заморгала растерянно, свет ослепил ее на некоторое время. Тени скользили по его лицу, делая черты скульптурно вылепленными, властными, видно было, что он исполнен решимости. Постояв немного, он вошел и плотно закрыл за собой дверь. На лоб падала непокорная прядь черных волос, он был одет в белую рубашку с распахнутым воротом, темные бриджи облегали мускулистые, сильные ноги. Выражение его лица, искаженного вожделением, не предвещало ничего хорошего, кажется, он с трудом контролировал себя. Стивен подошел к кровати и остановился, огромный, над съежившейся под пледом Дельфиной. Ей стало так страшно, что она, вскрикнув, села на постели, придерживая на груди плед.
Сердце у нее бешено стучало, но оттого, что он стоял, не предпринимая никаких действий, как будто выжидая, страх постепенно исчезал. В глубине ее души весь вечер жила надежда, что он придет, — и он пришел. Дыхание ее участилось. Она сидела с распущенными по плечам волосами в закрытой ночной рубашке с кружевным воротником, расширенные удивлением темные глаза казались непроглядно черными.
— Стивен, — прошептала она, — прошу вас, уходите.
Не обращая внимания на ее слова, он молча поставил свечу на прикроватный столик, быстро снял с себя одежду и скользнул к ней под одеяло. Обхватив ее за плечи, уложил обратно в постель, сильными руками закатал вверх ночную рубашку до подбородка. Она не сопротивлялась, предоставив ему свободу действий, только отвернулась, как будто не хотела, чтобы он видел ее лицо. Его запах — острый, мужской — пьянил ее и лишал сил к сопротивлению.
— Стивен, — повторила она с тревогой, не понимая, чем вызвано такое поведение и что с ним произошло за время, пока они не виделись, почему он так ведет себя.
— Будь ты проклята, искусительница, — пробормотал он хрипло, взяв ее лицо в ладони и глядя в глаза, — ты так хороша: твои волосы, твои глаза, — что я не могу… — шептал он горячо и невнятно около ее губ.
— Но, Стивен, я…
— Молчи. — Он накрыл ее рот своим сильно и властно, заглушив протест, его страсть уже вышла из-под контроля. Прервав поцелуй, он торопливо стал развязывать ленты, завязанные бантом на кружевном воротнике ее ночной рубашки, вдыхая запах ее кожи, чувствуя под собой нежную мягкость обнаженного тела.
Она не только не сопротивлялась — но даже помогла снять с себя рубашку. Теперь она лежала полностью обнаженная под его напряженным, голодным взглядом, слышала шумное, возбужденное мужское дыхание. Дельфина дрожала, но уже не от страха — ее охватило взволнованное ожидание, она сама сгорала от желания, и, когда его губы, коснувшись легким поцелуем ее уха, скользнули по шее, Стивен услышал легкий стон.