Беннет кивком поблагодарил слугу, поставившего перед ним чашку. Тот молча поклонился и вышел из комнаты.
Сэр Реджинальд облегченно выдохнул и положил в чашку три ложки сахара. Помешивая чай, он проговорил:
— Мари очень хорошая девушка. С ней у вас не будет никаких неприятностей.
Беннет поперхнулся чаем и закашлялся. Потом пробормотал:
— Да, действительно…
Неужели они говорили об одной и той же женщине?
— Однако не позволяйте ей обманывать вас, майор. В ней есть что-то… огнеопасное. Во многом она похожа на свою мать.
Глаза сэра Реджинальда затуманились.
Посол намекнул на сплетни, касавшиеся ее матери. Но было бы более пристойно получить сведения от самого Реджинальда.
— Мари редко говорит о своей матери. Какая она была?
На лице Реджинальда появилась едва заметная улыбка.
— Ах, моя Хелена… — Он уставился на стену, и так прошло несколько минут. Потянувшись за своей чашкой, старик перевернул чернильницу, и это вернуло его к действительности. — Хм… да… Она, знаете ли, была гречанкой. Вы видите это в Мари. И вы, без сомнения, слышали, как мы встретились.
Беннет покачал головой:
— Нет, сэр, я ничего об этом не знаю.
Реджинальд тотчас оживился:
— О, это такая история!.. Я был на раскопках. Около Нефасиса. Там храм на вершине холма. А внизу, в долине, тогда начались волнения. Такие серьезные, что даже я их заметил. В долине целая банда грабителей напала на одинокого всадника, а я… Я тогда был молод и решителен. Поэтому позвал своих помощников и поскакал на помощь этому человеку.
Старик откинулся на спинку кресла, и глаза его вспыхнули; сейчас Беннет видел перед собой храбреца, поскакавшего на помощь человеку, попавшему в беду.
— Эти грабители застрелили подо мной коня, но я не пострадал, встал и начал стрелять, целясь в их вожака. К этому времени мои помощники уже спускались с холма, и мерзавцы сбежали. А человек, которого я спас, оказался Исад-пашой, командующим армией султана. В благодарность он подарил мне одну из своих невольниц-девственниц. Это была большая честь, и я просто не мог отказаться. К тому же… Хелена очень мне понравилась, и не хотелось обрекать ее на жизнь невольницы. Но не мог же я с чистой совестью иметь рабыню… Поэтому и женился на ней.
Так мать Мари была рабыней? Что ж, это объясняло все недомолвки посла относительно ее происхождения.
— Хелена настаивала на том, чтобы уехать в Англию. Думаю, жизнь здесь была бы для нее слишком унизительной — все напоминало бы ей о прошлом.
Но этим утром Мари посетила пашу. Как она могла дружить с человеком, которому принадлежала ее мать?