А Реджинальд между тем продолжал:
— Хелена очаровала английское общество. И она пыталась получить в Англии поддержку ее собратьям грекам. Но… Одиннадцать лет назад пневмония унесла ее.
Тяжко вздохнув, сэр Реджинальд умолк, и глаза его потухли.
— А когда вы вернулись в Константинополь?
— В том же году. После ее смерти. Мари тогда было двенадцать. Но я отправил девочку сюда пораньше — когда заболела Хелена. И я все еще не уверен, что она простила меня за то, что ее не было рядом, когда умирала ее мать. Они с матерью были… как две стороны одной вазы. — Сэр Реджинальд взял со стола графин с бренди и дрожащей рукой добавил бренди в чай. — Мари — это все, что осталось мне от Хелены. К счастью, она сумела перенести потерю, если так можно выразиться. Справилась, как мне казалось. Однако…
Старик умолк.
Беннет молча кивнул. Было ясно, что Мари отнюдь не глупа, хотя и вела себя слишком вызывающе. Так почему же она согласилась делать чертежи даже после того, как в нее стреляли? Неужели ее отец и впрямь своей привычкой к опиуму вконец истощил семейные сундуки?
— Времена, должно быть, настали тяжелые, когда вы сюда вернулись, — заметил майор.
Сэр Реджинальд посмотрел на него с некоторым удивлением.
— Ну, не такие уж тяжелые. Константинополь довольно приятный город, а мои раскопки расположены неподалеку…
— Но здесь жизнь дороже по сравнению с Лондоном, верно?
Сэр Реджинальд усмехнулся:
— У нее есть приданое, если вас это интересует. Я не богат, но могу обеспечить свою дочь.
— Так почему же ваша дочь так настойчиво рискует своей жизнью?
Дверь кабинета скрипнула и заметно приоткрылась. Беннет нахмурился, а старик с улыбкой сказал:
— По-моему, Мари хочет присоединиться к нам.
Переступив порог, она проворчала какое-то турецкое слово, которое, как подозревал майор, было не вполне приличным.
Мари вдруг расплылась в улыбке и проговорила:
— Добрый день, отец. Добрый день, Беннет.
Мужчины встали, и Беннет, приблизившись к девушке, поднес к губам ее руку. Она попыталась высвободить руку, но майор сказал:
— Не беспокойтесь. Ваш отец знает, что у нас роман.
Старик снова улыбнулся:
— Мари, он совершенно прав. Нет необходимости смущаться. Я тоже был когда-то влюблен. Но где же ты пряталась? Я уже несколько дней тебя не видел.
Мари пожала плечами и тут же спросила:
— Отец, как ваша работа?
— Перевод идет хорошо, а как твои рисунки?
— Я еще не нашла синекрылых бабочек, которых искала.
— Найдешь, я уверен. От тебя никому не скрыться, даже бабочкам. — Старик погрозил дочери пальцем. — Ведь мы с тобой оба знаем, зачем ты зашла сюда. Так вот, я даю разрешение твоему майору…