— Мари, если бы мы не играли в роман, то это было бы очень смело с моей стороны, а так… Впрочем, это и сейчас довольно смело, — сказал он, пропуская ее прядь между пальцами. — Но если бы я дотронулся до заманчивой ямочки на вашей шее, тогда вы почувствовали бы себя оскорбленной, верно?
Она тихо прошептала:
— За такое вы могли бы получить пощечину.
Рука Мари вдруг словно сама собой потянулась к лицу майора, и пальцы коснулись его подбородка, где уже начала пробиваться щетина.
Беннет изобразил удивление:
— Пощечину? Правда? О, я и не подозревал, что ухаживаю за такой скромницей.
Мари фыркнула и пробурчала:
— Говорите, скромница? Нет, разумеется.
Губы Беннета расплылись в улыбке, и Мари невольно им залюбовалась; ей хотелось запомнить каждую его черточку.
Тут он вдруг лизнул ее палец, и Мари, ахнув, отдернула руку от его лица. А он усмехнулся и спросил:
— Для вас это был шок? Не ожидали, да?
— А что, если окажется, что вы ухаживаете за распутной женщиной?
Мари не думала о том, как прозвучат эти ее слова, но уже одно то, что она смогла произнести их, казалось чудом.
Осмелев, она развязала узел его шейного платка. А он заявил:
— Ваше распутство имело бы свои преимущества.
Дрожащими руками она расстегнула верхнюю пуговицу на его рубашке. Сердце Беннета гулко стучало под ее пальцами, и она прижала ладонь к его груди. А потом вдруг качнулась к нему, словно увлекаемая какой-то неведомой силой, которой не могла противостоять, и поцеловала его в шею. Он содрогнулся, и Мари всем телом — до кончиков пальцев на ногах — почувствовала это. Теперь она уже не сомневалась: Беннет получал удовольствие от ее прикосновений. Желая дать ему как можно больше, она снова его поцеловала, на сей раз — в грудь.
Шумно выдохнув, он проговорил:
— Скромница вы или распутница, но вы, без сомнения, дали бы мне пощечину, если бы я прижался губами к вашей груди.
Он провел пальцем по вырезу ее декольте, но не сделал ни одного движения, чтобы выполнить свою «угрозу».
— А что, если я попрошу что-то взамен? — спросила Мари.
Он с печальной улыбкой опустил руку.
— Полагаю, что пощечина была бы с вашей стороны правильным поступком.
Она деланно рассмеялась.
— Глупости! Мы всего лишь разыгрываем роман.
Майор тут же кивнул:
— Да, конечно. А если бы наши отношения были не просто игрой, то это вскоре могло бы вызвать настоящий скандал.
Он поднялся и начал собирать вещи.
— Оказалось, что мне не нужно так много провизии, — тихо сказала Мари; последнее замечание майора подействовало на нее отрезвляюще.
Конечно, посол придет в ярость, когда узнает, что она снова выходит из игры, теперь уже — окончательно. Но Мари твердо решила, что откажется выполнять его задания.