«И все равно надо проверить», – упрямо решил Роман.
– Дуня, а почему вас родителя назвали Евдокией? – поинтересовался он. – В честь кого-то?
– Моя бабушка очень любила фильм «Евдокия», был такой давно-давно, даже моя мама тогда еще не родилась. Но его по телевизору иногда показывают. Вот поэтому и назвали, хотели бабушку порадовать. Но папа мне говорил, что редкое имя – это особая судьба или особые способности.
– А у вас особая судьба?
– Да нет, – рассмеялась девушка. – Судьба у меня самая заурядная. А вот способности действительно есть кое-какие. Я камни вижу без аппаратуры. И людей тоже вижу. Не всех, конечно, только необыкновенных, ни на кого не похожих, особенных. Вот вас, например, вижу.
И снова оперативник не нашел, что ответить.
Дуня снова взялась за телефонную трубку, а Дзюба вышел в крохотный тесный тамбур между комнатой оценщицы и торговым залом и позвонил Татьяне Дорожкиной с просьбой назвать имена их с Панкрашиной общих подруг и дать их номера телефонов. Вот закончит здесь – и начнет звонить.
«Все-таки она издевается», – решил Роман, выходя из ломбарда через полчаса.
Дуня позвонила еще в несколько мест, но результат был все тем же: ни Панкрашину, ни ее необыкновенного колье нигде не видели.
Он поежился под моросящим ноябрьским дождем, порыв влажного пронзительного ветра взъерошил его непослушную густую шевелюру и немедленно пробрался через неплотно застегнутый воротник куртки на шею и сполз на грудь мерзкими мурашками. О том, чтобы тихо-мирно сесть на лавочку и начать обзванивать подруг убитой, даже речи идти не могло. Дзюба трусцой добежал до ближайшей троллейбусной остановки – крытого павильончика, в котором и присесть можно, и сверху не капает. Чем больше он звонил, тем быстрее таяли его надежды: никто никаких украшений Евгении Васильевне не давал, никто о таком колье ничего не слышал.
Конечно, все это было чрезвычайно огорчительно, потому что мешало продвижению вперед в деле раскрытия убийства. Но настроение у Романа Дзюбы было, несмотря на это, превосходным, а в груди поселилось необъяснимое, но такое приятное тепло.
Они хотели зайти вечером к следователю и доложиться, но оказалось, что Надежду Игоревну Рыженко вызвало руководство и на месте ее нет.
– Приезжайте ко мне домой, – предложила она по телефону, когда Колосенцеву удалось дозвониться до нее. – Часам к девяти я точно вернусь, меня минут через десять примут, пока что я еще в приемной отсиживаюсь. Приезжайте, Ленка собиралась вареники с картошкой лепить, заодно и поужинаем.
– Хорошо, мы приедем в начале десятого, – недовольно скривившись, пообещал Геннадий.