– Женин номер оформлен на мое имя, я за него плачу, и я же каждый месяц получаю детализацию звонков. У меня предусмотрена такая услуга в договоре.
«Ну, понятно, – подумал Роман. – Ты же у нас стремишься все контролировать».
Панкрашин словно подслушал его мысли:
– Я стараюсь контролировать все расходы, в том числе и эти. Не люблю, когда часами треплются по мобильному телефону. Я слишком хорошо помню, как трудно зарабатываются деньги, и не намерен пускать их на ветер. Есть городской телефон с безлимитным тарифом – вот и болтай по нему сколько угодно, хоть весь день. Кроме того, пару раз были случаи, когда гастарбайтеры, в основном из стран Юго-Восточной Азии, практиковали подключение к номеру и всем своим немалым коллективом общались с семьями, а мы потом получали невероятные счета. И это тоже нужно проверять. Я и Ниночкин мобильник контролирую таким же образом. И если вижу в счете слишком большую сумму за какой-то разговор, сразу спрашиваю, чей это номер. Если известно, чей – просто делаю строгое внушение, а уж если неизвестно, то иду в телефонную компанию разбираться. Скандалить приходится, но без этого не обойтись, иначе вообще всякое ворье на шею сядет.
– Я могу это забрать? – все еще не веря в собственную удачу, спросил Роман.
– Конечно, берите все, что нужно. Если нужны еще какие-то документы – вы только скажите, я все найду. И если помощь какая-то нужна, чтобы найти того, кто Женю… – Панкрашин запнулся. – Только скажите, я все организую.
– А счета за городской телефон вы сохраняете?
– Счета где-то у Жени должны лежать, она платит… платила за все коммунальные услуги и за телефон, это была ее епархия, там мне проверять нечего. Пойдемте поищем вместе.
Он завел Романа в просторную спальню, где рядом с беленьким дамским комодиком стоял такой же беленький секретер с множеством ящиков и полок. Все документы у Евгении Васильевны хранились в безупречном порядке, в надписанных папочках и файлах, как и у ее мужа: вероятно, сказывались навык и опыт работы делопроизводителем, и счета за городской телефон нашлись буквально в первую же минуту.
Работа опера, конечно же, тяжелая и нервная, что и говорить. Но в ней есть одно неоспоримое достоинство: иногда можно находиться там, где тебе нужно, и тогда, когда это нужно, несмотря на рабочее время, и при этом не ставить в известность начальство. Появившись утром у себя в отделе, а потом получив выволочку и задание от следователя, Роман отчетливо понимал, что дальше может делать, что угодно. Но в конце дня выдать результат.
И он поехал домой. Можно было, конечно, со всеми этими бумагами и в отдел вернуться, сесть в кабинете, но разве там дадут спокойно работать? Опера ходят туда-сюда, телефон беспрестанно звонит, а если что-то срочное на территории – так еще и выдернуть могут за милую душу, на очередное место происшествия отправить.