— Но я об этом и спрашиваю! — помню, что я даже встал, вскочил от возбуждения. — Зачем человеку то, за что он сражался, если он мертв?! Ведь его больше нет! И не будет!
— А ты? — тихо спросил, отец. И взглянул мне прямо в глаза. Пристально и с улыбкой — не на губах, не на лице даже, а в глазах, в их глубине: — А ты, Игорь? А вы, дети? Конечно, отступить можно всегда… почти всегда. Космос ведь велик; не эта планета — так другая, пусть чуть похуже, зато без борьбы… Или просто Луна — в конце концов, можно построить на ней искусственные купола, зато не будет крови… А потом у твоих правнуков — во имя мира и согласия! — потребуют: откажитесь от колонизации вообще и заодно ограничьте рождаемость. Зато не будет крови… А к пра-правнукам придут и скажут: отдайте то, чем владели пра-прадеды, вы же все равно вымираете. За это мы позволим вам дожить спокойно. И не будет крови… А начнется все с того, что я спрошу себя: зачем мне эта победа? 3ачем она мне, если ради нее придется умереть? И, когда я так спрошу, Игорь — я ограблю тебя. И твоих детей.
Я представил себе то, о чем он говорил — и у меня даже волоски на шее и руках зашевелились, так это было страшно. А отец продолжал:
— Когда наши предки вышли в космос, то потеряли в Первой Галактической Войне две трети населения. Больше миллиарда. Но я и ты есть благодаря тем погибшим… Запомни, Игорь, — он положил ладони мне на плечи, — никогда не отступай. Ты землянин. Больше того, ты — русский. А если придется умирать — умри лицом к цели. И знай, что ты своей смертью продолжаешь жизнь. Вот и вся философия…
…Я взял и перелистал лежащую рядом на скамейке книгу. Это была книга из нашей библиотеки — я забрал ее тем летом; настоящая книга, не микрофильм на диске и даже не на пластиковых листах, как лет сто пятьдесят назад, а на бумажных. Ее выпустили еще до ядерной войны и Безвременья, этот сборник стихов поэта Белянина. Отец любил эту книгу — и я полюбил тоже, хотя началось все просто с того, что я, листая ее потрепанные страницы, наткнулся на жирно обведенное кем-то, — может, и отцом — стихотворение…
Вот оно. Я отложил сборник и начал громко читать — по памяти, все равно никого не было рядом…
Это было со мной,
но в какое-то
Давнее время,
О котором забыть —
или вспомнить —
Еще не успел.
Мне тогда не казалось звенящим
Горячее стремя,
Я не слышал поэзии.
В жалящем шелесте стрел.
Мне казалось, что меч —
Это просто орудие боя.
Я любил свой клинок,
Но беи ложного пафоса слов.
И в понятии "смерть"
Мне не чудилось что-то "такое"…
Умирать, чтобы жить —
Вот просто основа основ.