Непонятно каким образом, но два майора и два капитана оказались за столом. И толпа куда-то рассосалась.
– Да ты не переживай, Антошенька, – причитала тетя Дина, накрывая стол. – Бог дал, Бог взял. Вы же все тут из прошлого?
– Э-э… – промямлил Харченко за всех сразу. Он не любил выдавать секретную информацию, даже если она таковой не являлась, что сразу же и выяснилось от тети Дины:
– Да про вас по всем сайтам новости скачут, как тараканы. Только и слышно – гости из прошлого, гости из прошлого! Ну, я и подумала, какой дурак будет ночью плакать на Молдаванке? Ты, Антошенька, кушай, кушай, не слушай старую ведьму. Выхожу, смотрю – точно, ваш дурак!
Несмотря на причитания тети Дины кусок в горло не лез. Даже такой вкусный, как кусок печеночного торта.
– Ой, та вы еще мои фаршированные перчики не попробовали!
Пришлось попробовать, хотя офицеры были сыты еще с ужина. Но переубедить хозяйку оказалось делом совершенно нереальным. А потом она спохватилась:
– От дура я, дура! Винцо-то забыла! Сама делаю, видели вон арку виноградную во дворе? Это еще прошлогоднее, а скоро и новый урожай поспеет…
Пришлось пить винцо. Между стаканами вина выслушали историю капитана по имени Антон. Да, собственно говоря, обычная для военных лет история. Женился за год до войны. Жена еврейка. Родилась дочка. Убыл на фронт. Жена погибла при обороне Одессы, копая окопы и противотанковые рвы под городом. Дочка осталась на руках родителей супруги, пропавших вместе с внучкой во время оккупации. Антон пытался навести справки, но все было бесполезно…
Над головой сверкало холодными зрачками звезд августовское небо, темнел на арке начинающий наливаться соком виноград. Тетя Дина тихо плакала, опершись рукой на сухонький кулачок.
И какая разница, какой это был век? Двадцать третий? А какая вообще разница в нумерациях столетий? Двадцать третье, двадцатое, семнадцатое, десятое… Человеческая трагедия не измеряется в числах и датах.
Когда закончилась бутыль вина, когда они пешком зашагали по ночной Молдаванке, когда Харченко старательно прятал рецепт печеночного торта в карман гимнастерки, когда тетя Дина махала им рукой из тускло освещенной подворотни и даже когда они укладывались спать в казарме на пятой станции Большого Фонтана, Крупенникова не оставляла мысль о том, что им необходимо вернуться домой.
Именно необходимо.
Пусть даже капитан Антон сегодня уснет лишь после того, как проблюется около биоунитаза и получит энное количество инъекций от равнодушного кибердока.
Им. Необходимо. Вернуться. Домой.
Иначе как?
Зачем же жить, если некуда возвращаться?