…
Разведчики, по очереди воспользовавшись командирским биноклем, отошли на сотню метров в глубь леса и собрались на совет. Начал Заяц:
– Ребята, вы все сами видели. Ящеры ящики таскают, а люди за ними приглядывают. И не похоже, что крокодилов это особенно смущает, скорее, наоборот – бегают, что те дрессированные собачки в цирке. Как будто даже и боятся… Не шибко схоже с тем, о чем нам говорили и показывали, верно?
– Короче, командир, – совершенно седой в свои неполные сорок капитан Махнов пожал плечами. – Тут всего два варианта. Или нам наврали, или мы чего-то сильно недопонимаем. Поскольку в первое я не верю – правильно, мужики? – значит, выход один – брать языка да поговорить с ним… с пристрастием. Выяснить, так сказать, что да как!
– Ну, языка-то нам по-любому брать нужно, вот только… – засомневался Заяц.
– Ты про ящерицу? Так я не о том. Теперь, – Махнов особо акцентировал это самое «теперь». – Нам именно
человечкабрать надобно. Да и поговорить с ним по душам. А лучше двух сразу, а то вдруг первый при допросе загнется… Ну, вот где-то так я понимаю.
– Согласны, мужики? – решился старлей.
– Понятное дело, согласны, – загудели разведчики. – Как темнеть начнет, возьмем любого из этих, что по полю слоняются. А пока обстановку срисуем.
– Добро, – кивнул командир группы. – В город не суемся, попробуем ограничиться космодромом. Чердыклиев, Углов, останетесь здесь. Один наблюдает, второй в охранении, через полчаса меняетесь. Особо отметьте, в каких зданиях собираются люди, в каких ящерицы. Все ясно? – названные разведчики дружно кивнули.
– Остальные за мной, прошвырнемся тихонько по округе, глядишь, еще чего высмотрим. Время у нас пока что имеется…
Грот, система Электра,
созв. Волосы Вероники, 2297 год
Капитан Ильченко задумчиво грыз травинку, нисколько не беспокоясь по этому поводу. Ксеноботанику им, за неимением времени, не преподавали даже вкратце, так что и мысли о том, что местная флора может чем-то угрожать человеческому организму, он не допускал. Да и привык он размышлять именно так, с травинкой или соломинкой во рту. Со спичкой, на худой конец, буде дело происходило зимой. Там, на Земле, привык.
Остальные двое разведчиков, младлей Коршунков и лейтенант Перцев, живописно расположились неподалеку, сами того не осознавая, почти точно копируя известную картину «Охотники на привале». Собственно, так оно и было: и привал имел место, и охотники. На крупную дичь, очень такую крупную… Так и не успевший совершить в земной реальности свой желанный подвиг, младший лейтенант сосредоточенно изучал карту местности, развернутую над поверхностью комма, видимо, прикидывая наиболее подходящее для будущего героизма место. Перцев, с усмешкой поглядывая на младшего товарища, уминал пищевой рацион, пользуясь для этого не стандартной одноразовой ложечкой, а трофейной немецкой ложковилкой, с которой не расставался с сорок второго и которую ему вернули после санобработки в числе прочих личных вещей.