Офицер сунул в рот кусок мяса с суровым выражением лица, с каким, по идее, следовало бы идти на подвиг. Я попробовал тоже — вполне можно есть, хотя и нервозно — нетрудно себе навоображать, какая пакость может сидеть в подобном мясе. А вдруг средство подействовало не полностью? А вдруг оно рассчитано на другие обстоятельства? Но выхода не оставалось, голод томил, и содержимое кружки опустело намного быстрее, чем нам всем хотелось бы.
Я задремал сидя, потому что никто мне в этом не препятствовал. Странное ощущение осталось у меня от двух этих часов сна — какое-то давление на сознание, нематериальное, но в качестве сравнения годилась только разве что толчея в метро, да и то не очень. Я пробудился будто от сильного толчка, задыхаясь, и тут же уснул снова, потому что не было сил просыпаться так скоро. Всё, что успел уловить в момент пробуждения — обрывок разговора Ниршава и Аштии. Впрочем, употребляли они по большей части малознакомые для меня термины и выражения, поэтому я с облегчением ничего не понял.
Осознал также и то, что в какой-то момент по эту сторону реальности, едва задевающей пространство сна, завязалась схватка, где возня, шарканье ног по камням и суета сопровождались нечеловеческим визгом и скрежетом твёрдого о твёрдое. Нет, даже и не надейтесь, не проснусь. Не могу. Лучше дайте тварям меня прикончить.
Пробудился я с трудом, но без боли, которой обычно сопровождалось выдёргивание себя из сна, когда это уж совсем никак. Очнувшись и разлепив глаза, уткнулся взглядом прямо в наклонившуюся надо мной Аштию, напряжённо всматривающуюся мне в лицо.
— Да-да, просыпайся, — произнесла она, поймав мой взгляд. — Пора.
И убрала руку с поблёскивающим на пальце кольцом.
— Что это? — мне с трудом удалось разлепить и губы.
— Артефакт. В числе прочего определяет фазы сна. Пора, поднимайся.
— Пить…
— Встань да попей.
— Что у вас тут было? Кто-то нападал? Или приснилось?
— А ты, значит, слышал? — тон Ниршава был ворчлив. Он сидел рядом, баюкая правую руку. «Надо бы смазать», — подумал я. — Так что ж не встал да не помог?
— Было не проснуться. Полагал, вы меня разбудите, если что.
— Не до того, знаешь ли. Жизнь твою спасали.
— А окликнуть?
— И так было шумно. Если сам на шум не среагировал — что, на своё имя б проснулся?
— А фиг меня знает.
— Ладно. Отбились же, что теперь? — бросила Аштия. — Уже светлеет потихоньку. Ниш, вздремни немного. Мы посторожим, — она явно не собиралась усаживаться, и диск был в руке.
— Вы насторожите, — буркнул офицер и мгновенно отключился, едва успев пристроить щеку на плоский валун. Даже подложить ничего не успел.