— Тогда позвольте спросить, а почему у Вас тройная фамилия?
— Моему дедушке было дано высочайшее разрешение присоединить к своей фамилии, девичью фамилию его матери Нелединой-Мелецкой. К сожалению, у нее не было братьев и сестер, и чтобы ее род не прервался, с 1870 г. у нас стала такая длинная тройная фамилия.
Правда сейчас я не знаю, что сталось с моими многочисленными тетями, дядями, кузинами, племянниками. Многие из них жили в Петербурге, многие в Центральной России. Может кому-нибудь все же удалось уехать из страны…
Девушка грустно умолкла, Никита осторожно попытался вернуть разговор в не тревожное для нее русло.
— Вы так прекрасно знаете историю своего рода, это вселяет невольное уважение. А вот я могу вспомнить свою генеалогию лишь лет на 100 назад, да и собственно потомственное дворянство мой отец получил только в 1905 г. уже после своей смерти за участие в русско-японской войне.
— Простите, Никита, я заставила Вас вспомнить об этом.
— Не волнуйтесь, я почти не помню отца, мне тогда было 12. Просто я хотел сказать, как далек был от меня тот мир, в котором Вы родились и выросли…
— Не надо, не стоит, Вы, Никита дворянин до мозга костей, и если ваша фамилия не так родовита, это вовсе не от Вас зависит, что же до воспитания и поведения Вашего, то Вы дадите фору многим из представителей древнейших родов России, можете мне поверить. Вы настоящий рыцарь, Никита, преданный и благородный.
— Как граф де Бюсси? — на губах молодого человека играла легкая улыбка.
— Лучше, но оставьте эти детские игры, я давно выросла из романов Дюма.
* * * *
Однако, полк собирался выступать. Еще в январе 1919 г. Деникин объединил под своим командование Добровольческую и Донскую армии, готовились полномасштабные боевые операции по захвату районов Дона, Северного Кавказа, Украины, а возможно и Москвы. В связи с этим Никита часто был занят делами службы, как он сам замечал, занят все больше, бесконечными дежурствам, строевой подготовкой, разведкой местности. И те редкие минуты, что он проводил у девушки были самыми счастливыми в его жизни.
Но была одна тема, которой он боялся касаться и понимал, что это необходимо, это ее будущее. Что делать дальше, теперь, начнутся бои, и оставаться в полку Елизавете было невозможно, а отвезти ее в безопасное место Никита не мог. Боялся оставить одну, но главное, кто даст гарантии, что завтра, город, или село не возьмут красные, и что тогда будет с княжной Оболенской, было даже страшно представить.
Единственный выход, который видел Никита, это эмиграция. Об этом было невозможно больно думать, но другого выхода не было. Этот тяжелый для обоих разговор наконец то состоялся. Но девушка была непреклонна, она отказывалась уезжать куда бы то ни было из России. Никита убеждал, уговаривал, просил.