Ратлидж осторожно положил находку на ладонь, гадая, что сие значит. Подарок от отчима, которого мальчик не любил? А может, запонки сломались случайно и он побоялся признаться родителям?
В гостиной он нашел книги: «Питер и Венди», несколько томов о путешественниках. Библия. Пособие по домоводству. Набор шахмат и шахматная доска. Подставка для трубок, а рядом — оловянная табакерка. Маленькая корзинка для шитья с иголками и разноцветными, яркими нитками для вышивания. Сложенное кухонное полотенце с неоконченной вышивкой по краю — ваза с фиалками, еще без листьев.
Домашняя жизнь. Обычная, уютная.
Ратлидж вспомнил шляпку с махровыми розами. У Грейс Элкотт явно был вкус. Красивая женщина, которую любили два мужа…
Может, она боялась Пола Элкотта, потому что он домогался не только фермы брата, но и его жены?
Он вернулся в комнату Хейзел и еще раз взглянул на детский снимок Джанет Аштон. Причастна ли она к страшному преступлению? Единственный найденный им револьвер принадлежал ей. Он разглядывал ее надутое лицо, когда услышал снизу голос Пола Элкотта:
— Инспектор Ратлидж! Вы еще там?
Он вышел на лестницу и крикнул:
— Да! А что?
— Приехал инспектор Грили. Он вас ищет. В гостинице что-то случилось.
Когда Ратлидж вышел во двор, то увидел, что Грили беспокойно расхаживает туда-сюда.
— Вас нелегко найти! — воскликнул инспектор.
— Что случилось?
— Настоящий кошмар. Робинсон пытался покончить с собой. Элизабет хотела ему помешать, но только сама пострадала. Он схватил острую бритву.
Ратлидж выругался.
— Отлично! Встречаемся на месте!
Он завел мотор и сел за руль. Грили развернул коляску и приготовился следовать за ним.
Ратлидж ехал быстро, взметая по обочинам снежные вихри, талую воду и грязь.
Неужели это все притворство? А может, Робинсон не вынес напряжения и горя?
Хэмиш сказал: «Если он порезал девушку, какое уж тут притворство!»
— Чтоб ему! — ругался Ратлидж. — Другого места и времени не нашел. Мог бы хоть подождать, когда его детей предадут земле! Соблюсти приличия.
Но горе каждый переживает по-своему, а Робинсону довелось поучаствовать в кровавых сражениях, а потом побыть в плену. Вернувшись домой, он узнал, что жена и дети по каким-то причинам его забыли. Теперь они мертвы. И он не может найти себе места.
Хэмиш проворчал, как будто соглашаясь с мыслями Ратлиджа: «Война нас изменила». За его простыми словами крылась бездна страданий.
Дверь черного хода стояла нараспашку. Изнутри доносились взволнованные голоса. Ратлидж широким шагом пересек двор.
Хэмиш, голос которого казался сейчас особенно гулким, сказал: «Она не пострадала…»