— Вы доберетесь до машины?
Но женщина оглядывалась назад, в темноту.
— Там мой конь… надо что-то сделать… я вижу его.
— К сожалению, конь околел.
— Ах… жалко… — Она послушно поплелась за ним и с его помощью поднялась на высокую подножку. Ратлидж видел, что плед, в который она закуталась, промок насквозь, но не стал ее раскрывать, лишь набросил сверху второй плед.
Хэмиш сказал: «Она потеряла больше тепла, чем способна воспроизвести».
Так оно и было. Ратлидж дал ей еще чаю, а потом с трудом взгромоздил ее на пассажирское сиденье. Она полулежала, прижавшись к его груди, и дрожала. По ее лицу катились слезы — наверное, от боли.
— Надо скорее доставить вас в тепло. Не знаю, сколько нам придется проехать. Потерпите, скоро согреетесь.
Прошло еще минут десять, прежде чем ее перестало трясти; потом она как будто заснула, прижавшись к нему. Он безжалостно разбудил ее. Если она заснет, то непременно замерзнет до смерти. Дал ей еще чаю, а потом тронулся с места.
— Больше ждать нельзя. Говорите со мной, — приказал он. — Не важно о чем. Если хотите, несите чушь. Читайте стихи. Пойте песни. Главное — говорите. Сосредоточьтесь на этом, а не на боли.
— Я и не знала, что дышать может быть так больно, — сказала она наконец. — Я могу только…
— Да, вполне вас понимаю. Все нормально. Говорите, не молчите! — повторил он, не сводя взгляда с дороги.
— Я не чувствую ног…
— Ноги отойдут, как только мы доберемся до тепла. Вы здешняя? Здесь поблизости есть ферма?
— Я… не помню…
Он оторвал одну руку от руля и нащупал под пледом ее замерзшие пальцы в промокших насквозь кожаных перчатках.
— Снимите перчатки и, если сумеете, засуньте ладони под мышки.
Она послушалась и ссутулила плечи.
— Так лучше. Если бы н-не ноги… — Она свернулась на сиденье калачиком лицом к нему, чтобы ребра не так болели. В темноте и на фоне темного пледа ее лицо казалось размытым пятном.
— Вы приехали сюда издалека? В такую мерзкую погоду не стоило выбираться из дому!
— Я… приехала из… Карлайла.
Впереди на дороге намело целый сугроб. Ратлиджу пришлось выйти из машины. От дороги отходила тропа, которая вела вверх по склону к дому. Ратлидж с трудом добрался до крыльца — ботинки сразу заиндевели. Он замолотил в дверь кулаками, но никто ему не открыл. Ни в одном окне не было света. Отступив на несколько шагов, Ратлидж задрал голову. Из трубы не шел дым.
«Пусто, как в кошельке у пропойцы», — проворчал Хэмиш, когда Ратлидж стал выбираться назад, на дорогу.
— Никого нет дома, — сообщил он своей пассажирке, садясь за руль. — Ничего, скоро найдем другое жилье. — Он надеялся, что прав.