И если это чувство, заставлявшее ее сердце екать и уходить в пятки, называлось любовью, то, значит, действительно любить она не умела. Один только страх был в душе. Сладкий страх, но необоримый.
Лина в растерянности смотрела на опустевшую постель.
Этот парень, которого она тащила на себе, раздевала, укладывала, не был ни красавцем, ни суперменом. Он был беспомощным, тяжелым и нескладным. Лине и не важно было, молод он или стар, красив или безобразен. Она чувствовала к нему жалость и то, что виновата перед ним.
А сейчас ей было жаль, что он исчез. Может, ей все это приснилось?
Она помотала головой. Нет, вот на стуле стоит миска с водой для компресса, а посреди комнаты валяется его носок.
Куда, черт возьми, он мог подеваться? Ведь двери закрыты.
— Эй! — тихонько позвала она. — Ты где?
Тихонько скрипнула дверца громоздкого шкафа, и она увидела его, скорчившегося под ворохом одежды. Не удержалась от смеха: нелепый такой и хорошо, что нашелся.
— Тебе смешно, — обиженно сказал он, выползая оттуда. — Они ушли? Чего они хотели?
— Тебя искали.
— Я так и думал, — он тяжело вздохнул. — Быстро это у них…
Он пошатнулся, сделал несколько шагов и рухнул на постель.
— Не бойся, — еле слышно сказал он, — я отлежусь чуть-чуть и уйду, как стемнеет.
— Я не боюсь, — ответила Лина.
— Боишься, — не поверил он. — А зря… Я не преступник. Обычный инженер. Меня Сергеем зовут.
— А почему я должна думать, что ты преступник?
Сергей скрипнул зубами и отвернулся к стене.
— Ладно, спи, тебе покой нужен, — поспешно сказала Лина.
Она поставила на огонь бак с водой, замочила грязную одежду, его и свою, и принялась за стирку. Время от времени она поглядывала на Сергея. На рукаве его рубашки была кровь. Наверное, он поранил руку, когда она тащила его сквозь стекло. Как она сразу не заметила? Впрочем, все ее внимание было приковано к возможным переломам. Надо будет осмотреть его руку, когда проснется. Вешать белье пришлось в чулане, а не во дворе, как обычно, подальше от любопытных соседских глаз.
…Сергей спал до самого вечера. Все было уже выстирано, убрано, обед готов. Лина сбегала к соседке за курицей, чтобы сварить ему бульон. Потом плотно задернула шторы на окнах, включила настольную лампу и села с книгой к столу. Но никак не могла сосредоточиться: много раз пробегала глазами одну и ту же страницу и ничего не понимала. Мысли все время возвращались к спящему, а глаза поневоле постоянно отрывались от книги, чтобы взглянуть на его лицо.
Он смешно шевелил во сне губами. Вздрагивал, стонал, страдальчески морщился. Потом вскрикнул: