Что касается до твикенгемскихъ маменекъ и ихъ дочекъ, то онѣ были опечалены до глубины сердца судьбою мистера Икля и объявляли, что «это должно кончиться судомъ».
— Что новаго, дружище? спрашивалъ Минникинъ, встрѣтивъ Пиншеда. — Давно вы были тамъ?
Словомъ «тамъ» онъ обозначалъ гостиную мистриссъ Икль.
— Да, прошлый вечеръ, отвѣчалъ Пиншедъ: — и этотъ проклятый нѣмецъ, конечно, сидѣлъ тамъ. Какъ глупа должна быть эта женщина! воскликнулъ онъ, не понимая, какъ она можетъ предпочесть кого бы то ни было ему, Пиншеду.
— Я называю это самоубійствомъ, возразилъ Минникинъ, недовольный, что Анастасія не захотѣла погубить свою репутацію, полюбивъ его, Минникина.
— Я самъ слышалъ, что онъ спрашивалъ у нея — какъ надо произносить слово «love (любовь)!» продолжалъ Пиншедъ:- онъ произносилъ «lof»; каково животное!
Минникинъ былъ такъ раздосадованъ, что вскричалъ:
— Я туда больше не пойду!
— Не войду и я! сказалъ Пиншедъ: — я не могу выносить подобное поведеніе!
Однакожь, по странной случайности, они оба въ тотъ же вечеръ встрѣтились въ гостиной Анастасіи и сознались что въ присутствіи этой несравненной женщины гнѣвъ становится безсильнымъ.
Пока мистриссъ Икль компрометировала, такимъ образомъ, свое доброе имя, Долли умиралъ медленною смертью въ грязной комнаткѣ втораго этажа, близъ Сого-сквера. Онъ вовсе не выходилъ со двора, почти не спалъ и не ѣлъ.
Онъ радовался тому, что похудѣлъ, поблѣднѣлъ и одичалъ. У него было что-то въ родѣ предчувствія, что онъ опять увидитъ свою возлюбленную и — какъ она будетъ поражена, увидя его такого слабаго, костляваго и блѣднаго.
Но онъ никогда не унизится до того, чтобъ идти къ ней — нѣтъ: она должна походить за нимъ, она должна броситься къ его ногамъ и испрашивать у него прощенія. Онъ заставитъ ее поплакать вдоволь — онъ ожесточенъ!
Напрасно освѣдомляться о немъ и посредствомъ «Times». На его непреклонное сердце не подѣйствуетъ безсмыслица въ родѣ: «дорогой Д., вернись къ своей А. и все будетъ забыто остающеюся съ сокрушеннымъ сердцемъ И.»
Нѣтъ, нѣтъ! Она должна пасть предъ нимъ ницъ, должна уцѣпиться за его колѣни, откинувъ назадъ свои дивные локоны, ловить его руку и т. п. Тогда, быть можетъ, онъ смягчится.
Но, увы! хотя онъ каждый день просматривать «Times», однакожъ никакого извѣщенія, адресованнаго дорогому Д., не встрѣчалъ его безпокойный взоръ. Когда хозяйка спрашивала его — что онъ желаетъ къ обѣду, Долли отвѣчалъ:- я не могу ничего ѣсть, благодарю васъ; а когда, поздно вонью, онъ тушилъ свѣчку, то долго лежалъ съ открытыми глазами, глядѣлъ на звѣзды и думалъ объ этой жестокой, милой, презрѣнной Анастасіи.