Между тѣмъ, глаза мистриссъ Икль открылись, и красавица, къ ужасу своему, замѣтила, что въ ней относятся съ презрѣніемъ и что ее избѣгаютъ. Боже милостивый! За что это? что она сдѣлала? Какъ смѣла обитательница «Ивовой скамьи» такъ оскорблять ее? Это было похоже на безстыдство высокомѣрной «Тюльпанной хижины». Но какъ она ни бѣсилась, несомнѣннымъ оставался, однакожъ, тотъ фактъ, что каждая лэди въ сосѣдствѣ смотрѣла на все, какъ на обезчещенное существо.
Какъ оскорбительно! Какъ грубо было со стороны этихъ людей вмѣшиваться въ ея ссоры съ мужемъ! Что имъ за дѣло? Каково выносить невѣжливое обращеніе, понимать, что на нее смотрятъ какъ на недостойную женщину!
И этому должна подвергаться она! — она, которая знала себя такъ хорошо и имѣла такое высокое мнѣніе о своихъ собственныхъ достоинствахъ! Я уже сказалъ вамъ, что она любила себя больше всѣхъ и всего на свѣтѣ, и согласитесь, что очень тяжело видѣть униженіе тѣхъ, кого мы любимъ.
Долли долженъ вернуться! Но она уже приняла рѣшеніе никогда не звать этого маленькаго негодяя! Неужели теперь она будетъ вынуждена упрашивать его о возвращеніи? Жестокая участь! Но она такъ много страдала! Этотъ Твикенгемъ велъ себя такъ низко, и она такъ себя любила, что не могла вынести видимаго къ себѣ презрѣнія. Она напишетъ этому злобному карлику!
Это письмо было первымъ извѣстіемъ, которое я получилъ о тинкенгемскихъ раздорахъ. Оно было вручено мнѣ съ просьбою, передать его при первой возможности мистеру Иклю.
Я ужаснулся. Долли ушелъ изъ дому и не явился ко мнѣ! Я былъ почти увѣренъ, что онъ нашелъ себѣ убѣжище въ мрачныхъ, тинистыхъ водахъ Регентова канала.
Я препроводилъ письмо назадъ съ увѣдомленіемъ, что не видалъ мистера Икля болѣе трехъ недѣль; потомъ принялся дѣятельно отыскивать трупъ моего дорогаго друга, посѣщая полицейскія караульни и разспрашивая — не вытаскивали и какихъ нибудь тѣлъ въ извѣстныхъ мѣстахъ, — много ли найдено утопленниковъ на Ватерлооскомъ мосту. Мое сердце забилось легче, когда меня увѣдомили, что до сихъ поръ не встрѣчалось, еще въ числѣ утопленниковъ ничего похожаго на данное мною описаніе.
Въ отвѣтъ на мое письмо сейчасъ же послѣдовало посѣщеніе. Красавица явилась въ самой лучшей шляпкѣ,- полная достоинства, — и выразила служанкѣ желаніе, чтобъ та сообщила мистеру Иклю, что мистриссъ Икль желаетъ его видѣть: до такой степени она была увѣрена, что я ее обманываю, скрывая Долли въ своей квартирѣ.
Я едва только успѣлъ схватить съ дивана нѣсколько чистыхъ рубашекъ и бросить ихъ въ спальню, съ нѣкоторыми другими принадлежностями туалета, — да сунулъ за занавѣсъ кружку элю, какъ она вошла.