— Хотелось, чтобы у вас было на этот счет свое мнение.
— Да-да, дело нужно знать в подробностях, — сказал я.
Мой друг заметил сухо:
— Едва ли вы узнаете их из послания… Подумав, что он меня недооценивает, я погрузился в чтение.
«Мистеру Эркюлю Пуаро.
Дорогой сэр, после многократных сомнений и колебаний все-таки пишу Вам. Решилась обратиться, надеясь на помощь в деле сугубо личного характера. (Слова «сугубо личного характера» были подчеркнуты трижды.) Ваше имя мне подсказала мисс Фокс, хотя эта женщина не была с нами связана. О Вас говорилось, как о необыкновенно добром и умном человеке…»
— Пуаро, что-то я не понимаю, о чем речь!
— Продолжайте, мой друг, и — терпение.
«Мне пришло в голову, что Вы смогли бы предпринять необходимое расследование. Это дело требует, крайней осторожности, не могу передать, как искренне надеюсь и даже молюсь (слово „молюсь“ было подчеркнуто дважды), чтобы мое предположение оказалось ошибочным. Так как иногда придаю слишком большое значение фактам, которые потом очень просто объясняются…»
— Непонятно, о чем она пишет?
— Продолжайте читать.
«Весь вопрос в том, что посоветоваться в Маркет Бейсинге совсем не с кем. Упрекаю себя в излишней фантазии, но чувство смятения увеличивается. Наверное, необходимо» отдохнуть от всего этого, так как здоровье, несомненно, пошатнулось. С Вашей точки зрения, может, такое не стоит даже выеденного яйца, а факты легко объяснимы. Тривиальным может показаться случай с мячом собаки, а у меня он вызвал сомнение и тревогу. Будьте так добры и выскажите свое мнение на этот счет. Чем больше думаю о случившемся, тем несомненнее моя правота и нет никакой ошибки. Конечно, сказать что-либо определенное и о ком-либо точно — не могу.
Надеюсь на Ваш скорейший совет по этому вопросу.
С уважением, Эмили Арунделл».
— Но, Пуаро, о чем все-таки оно?
Мой друг пожал плечами:
— Действительно, о чем? — и похлопал по листкам с некоторым нетерпением.
— Что за женщина? Почему не может эта миссис или мисс Арунделл…
— Мисс, по всей вероятности… Типичное письмо старой девы.
— Да, настоящая сумасшедшая старушенция. Разве нельзя высказаться определенно, что она хочет?
Пуаро вздохнул:
— Понятно, что браться за дело, в основе своей совершенно неясное, достаточно бессмысленно, Гастингс.
— Длинная бессвязная болтовня ни о чем, — поддержал я.
Сыщик улыбнулся:
— Гастингс, вам хочется выбросить послание в корзинку для бумаг?
— Конечно, только так и надо сделать.
— Есть один момент, представляющий большой интерес, — деталь, поразившая меня.
— Подождите, не говорите! Если не пойму, значит, просто глуп. — И я снова очень тщательно изучил написанное, потом отрицательно покачал головой: