Услышав, как хлопнула входная дверь, Гуров вернулся к своему прежнему занятию. Кроме древностей, в музее были картины местных художников, на отдельной полочке стояли книги местных писателей и поэтов, словом, все было, как у «больших». Неожиданно внушительной оказалась экспозиция, посвященная действовавшим на территории области в сталинский период ГУЛАГам, где были различные документы, фотографии, вещи заключенных и предметы их быта.
– Простите, молодой человек, у вас к тому периоду истории личный интерес? Или вы зашли просто погреться? – раздался у него над ухом мягкий интеллигентный голос. – Нет-нет, я вас не тороплю, экскурсий сегодня больше не будет, а до закрытия музея еще есть время.
– Сколько же горя пережили эти люди, – кивнул Гуров в сторону стенда, где были выставлены письма и фотографии лагерной жизни.
– Наверное, с моей стороны это несправедливо, что я столько места отвел под эту экспозицию, но есть боль, которая никогда не утихает, ведь многие из этих вещей принадлежали моему отцу. Да-да! – кивнул Гурову экскурсовод. – Он, профессор высшей математики Ленинградского университета, был осужден по знаменитой 58-й статье и отбывал здесь наказание. Ему повезло выжить, но вот возвращаться домой он не стал. Да и возвращаться-то ему, собственно говоря, было уже некуда и не к кому – его родные по тогдашней традиции от него отреклись, а в глаза своим бывшим коллегам, которые всячески клеймили и поносили его, он бы взглянуть не смог – знаете, есть люди, которым бывает очень неудобно за совершенную другими людьми подлость. Вот он здесь и осел, женился на местной уроженке и стал преподавать математику в школе, здесь я и родился. И его рассказы не только о Ленинграде, университете, а вообще обо всем, что было до и после, то есть о допросах, побоях, лагере, издевательствах уголовников над политическими заключенными, я с самого детства помню. Кто-то может сказать, что не следовало говорить ребенку о таких вещах, но папа считал, что люди должны из поколения в поколение помнить об этом, чтобы такое никогда не повторилось. К сожалению, папа очень рано ушел из жизни, и мне его до сих пор не хватает. Наверное, именно для того, чтобы лучше узнать тот страшный период, я и поступил на истфак, а потом вернулся сюда и стал преподавать в школе историю. Видя, как люди стараются забыть о сталинизме, я начал собирать материалы о том периоде, а потом, увлекшись, собирал уже все, что связано с историей края – весь дом был забит до потолка разными вещами. Ну, а потом Михаил Михайлович выделил мне этот дом под музей. Ой, вы уж меня извините, что я вас заговорил, – спохватился он. – Просто у вас очень интеллигентное лицо, и было приятно вам все это рассказать. Ну, смотрите дальше, не буду вас отвлекать, а если захотите что-нибудь спросить, так я здесь недалеко буду.