Романов с Гуровым постарались войти в палату как можно тише, но тут же увидели, что старались они зря – мало того что Косолапов не спал, так рядом с ним как ни в чем не бывало сидел Крячко и что-то тихонько ему рассказывал, от чего тот заходился беззвучным смехом. Судя по беззаботному настроению губернатора, он был не в курсе последних событий, и Александр со Львом Ивановичем, переглянувшись, решили ему пока ничего не говорить. В самой палате, причем очень большой, как губернатору и положено, кроме трех кроватей, стоял еще и диван, наверное, для посетителей, имелись холодильник, телевизор, микроволновка, электрочайник, а еще одна дверь вела, видимо, в туалет.
– Наш пострел везде поспел, – ничуть не удивившись наличию в комнате Стаса, заметил Гуров.
– Ты как сюда попал? – обалдел Романов.
– Хотел бы я знать, есть ли на свете место, куда этот пройдоха не сумеет пролезть, – обреченно вздохнул Лев Иванович. – Тот еще прохиндей! Он и с самим чертом договорится, чтобы тот его бесплатно на себе покатал, – и объяснил: – Уболтал Степана с сыном, вот они его и пропустили.
– С кем пьиходится аботать! – возмутился Стас, приняв вид цинично поруганной невинности.
– Что ты тут вообще делаешь? – спросил Гуров. – Тебе положено за подозреваемыми бдить.
– А чего за ними бдить, если все птички уже в клетке? – сделал вид, что удивился, Крячко. – Причем каждая в своей. Взяты лично мной при посильном участии подсобных рабочих при попытке скрыться, а уж при них было! – закатил он глаза.
– Ну и где они?
– В одном укромном месте дожидаются беседы с тобой. Некоторые сникли, как сломленные лилии, а некоторые пытались права качать, но я им объяснил, что к чему, и они согласились, что погорячились.
– Не наследили? – Зная способность друга разыгрывать комедию, Лев Иванович задавал конкретные вопросы.
– Взяли без шума и пыли, – заверил его Стас. – Комар носа не подточит!
– Об этом можно было и по телефону сказать, – сварливым тоном заметил Гуров.
– Да кто же тебя, горемычного, кроме меня, покормит? – со слезой в голосе начал причитать Крячко, одновременно доставая из холодильника какие-то плошки и ставя их в печку СВЧ. – Кто тебе бутербродиков с собой соберет? Кто чаю в дорогу нальет? – И тут же спросил уже совсем другим, не менее сварливым, чем у Гурова, тоном: – Кстати! Где мой термос? Он у меня любимый! Металлический! Я с ним, можно сказать, сроднился!
– Прости, Стас, где-то оставил, но где, не помню, – спохватившись, начал извиняться Лев Иванович. – Я тебе новый подарю, большой и красивый, а то тот был уже весь облупившийся.