– Уп-с-с! – разочарованно свистнул священник.
– Да, согласился! Больше того: он умолял забрать его немедленно! Он плакал, валялся в ногах. Всемирный Совет обрадовался. Он приказал доставить последнего страдальца в герметичном контейнере в столицу мирового сообщества. (Надо сказать, что каждый год столицей объявлялся новый город в порядке строгой очередности.) Его тщательно обследовали медики и психологи и выяснили, что опасности для людей он не представляет. Как и было обещано, его назвали Героем. Положили огромную пенсию, дали роскошные апартаменты и стали внимательно за ним наблюдать. Но в его поведении было мало интересного. Он обленился, растолстел и оказался просто вздорным и капризным человеком. Он требовал новых и новых привилегий, противно жаловался на жизнь и всем рассказывал, как он мучился в своей Лэндландии. В конце концов он всем смертельно надоел. Когда он умер, все только вздохнули с облегчением.
Барский замолчал.
– Это все? – мрачно спросил Чикомасов.
– Практически – да.
– Что же такого важного в этом конце?
– Нет, это все-таки еще не конец. Спустя несколько лет система Мирового Счастья сыграла в ящик. По всей земле опять вспыхнули войны, революции и начался кровавый передел территорий. И началось это с того, что все бросились осваивать огромную Лэндландию, которая оказалась свободной от смертоносных лучей. Они исчезли так же непостижимо, как и появились. В пустой стране всё ожило, зазеленело. Ее природные ресурсы стали притягивать захватчиков, которых, как всегда, оказалось слишком много. Финита ля комедия!
– Лев Сергеевич, – серьезно спросил Джон, – этот рассказ вы сами сочинили?
– Нет, это Сорнякова фантазия. Я только придумал ей другой конец.
– Зачем?
– Специально для вас, Джонушка.
– Так я и подумал. И смысл вашей сказочки такой: не будет России – и ничего не будет. Весь мир сойдет с ума.
– Не знаю, – Лев Сергеевич пожал плечами. – Вы как-то слишком глобально поняли мою мысль. Мир без России, может, и проживет. Но вы, Джонушка, точно с ума сойдете. В вас идет непрерывная борьба. Вы с Россией в душе боретесь, со своим внутренним русским . И когда вы про убийство Отца говорили, вы Россию имели в виду.
Половинкин промолчал.
Московский Вавилон (Окончание)
Дорофеев снова появился на кухне с оскорбленным выражением на бескровном лице.
– Вот они где! – проворчал он. – Все их ждут, без них ничего не начинается…
– Кто это все? – с недовольством спросил Барский.
– Вы не знаете? Ко мне только что приехали… Нет, сами угадайте!
– Неужели – Горбачев?
– Берите выше! Сама Дульцинея Перуанская с Марленом Коралловым! Вообразите, они любезно приняли мое приглашение! И такая, между нами говоря, простая баба оказалась! Мы с ней уже на «ты»!