Неискоренимым источником страданий Вострикова был его смехотворно малый рост и приятная, но совсем не мужественная внешность. И чем старательней пытался Аркадий спрятать эти недостатки, тем громче они вопили о себе. Институтские девушки, особенно тихие и незаметные, охотно заглядывались на него. Он нравился им, но до тех пор, пока не начинал вести себя как настоящий мужчина . Он нарочито басил, и его от природы тонкий голос срывался на фистулу. Он курил крепчайшие сигареты, пуская дым носом, и начинал мучительно кашлять. Он носил длинные свитеры и пальто и становился похож на чучело. И тогда даже тихие и незаметные девушки смеялись над ним, и Аркадию хотелось от этого повеситься. Так он и поступил бы, но едва он представлял себе свое жалкое тело с худенькой шеей, болтающееся на веревке… Нет!
За сто метров до опергруппы Аркадий Петрович сбавил темп и приблизился независимой походкой праздно гуляющего гражданина. Это сделало его появление еще более нелепым, чем если бы он примчался стремглав. Заметив тощую фигуру помощника в длинном, забрызганном грязью пальто и съехавшей на затылок шляпе, Палисадов засмеялся:
– Ба! Аркадий Петрович пожаловал, наш районный Шерлок Холмс!
Востриков метнул в него взгляд, исполненный самого жгучего презрения.
– Дмитрий Леонидович, – сквозь слезы прошептал он, – вы же обещали!
– Ах да… – Палисадов немного смутился и нахмурился. – Я обещал взять тебя на первое крупное дело. Только, видишь ли, Аркаша, дело-то совсем не серьезное. Бытовое убийство на почве ревности. Бабеночка была завидная, наверняка имела хахаля.
– Можно подумать, ты ее никогда не видел, – мрачно заметил сидевший на огромном пне капитан Соколов.
– Да нет, пожалуй, припоминаю… Горничная из пансионата «Ясные зори». Тогда тем более все яснее ясного. Знаем мы этих горничных! Завела любовь с кем-то из высоких гостей, рассчитывала на брачокс, а местный женишок ее из ревности-то и… того!
Соколов до боли в пальцах стиснул кулаки, но сдержался.
– С каких это пор малютовские парни стали со шнурками по парку шастать? Не местный это гад!
– Возможно. Но сначала надо проработать самую простую версию. Кстати, я вспомнил! У этой девушки точно был жених. Но не из Малютова, а из деревни.
– Геннадий Воробьев, – уточнил капитан. – Я его с пеленок знаю. Самое большее, на что способен Генка, – это в пьяном виде морду набить.
– Как знать… – не согласился Палисадов. Ему все больше нравилась его версия. – Ревность – страшная сила!
– Это дочка его лучшего друга, – шепнул Палисадову стоявший рядом Тупицын.