— Как хотите, — ответила я с не меньшим безразличием.
— Я восхищаюсь вашими поистине кровожадными инстинктами, мисс Беддингфелд. Тем не менее мы оставим его, чтобы он пришел в себя, когда захочет. С ним ничего страшного не произошло.
— Я вижу, вы уклоняетесь от второго убийства, — сладко сказала я.
— Второго убийства?
Он был по-настоящему озадачен.
— Женщина в Марлоу, — напомнила я ему, внимательно наблюдая, какое впечатление произвели мои слова.
На его лице появилось неприятное выражение тягостного раздумья. Казалось, он забыл о моем присутствии.
— Я мог бы убить ее, — произнес он. — Иногда я думаю, что собирался это сделать…
Необузданные чувства, ненависть к мертвой женщине охватили меня. В тот момент я могла бы убить ее, окажись она передо мной… Ибо он, должно быть, некогда любил ее, он должен был, должен был чувствовать нечто подобное!
Я овладела собой и заговорила обычным голосом:
— Кажется, мы сказали все, что следовало, кроме «спокойной ночи».
— Спокойной ночи и прощайте, мисс Беддингфелд.
— Au revoir, мистер Лукас.
И вновь он вздрогнул при звуке этого имени. Он приблизился.
— Почему вы так говорите, я имею в виду «до свидания»?
— Потому что, я полагаю, мы встретимся опять.
— Не встретимся, если это будет зависеть от меня!
Несмотря на его интонацию, я не обиделась. Напротив, я поздравила себя с тайным удовлетворением. Я не такая уж дура.
— Все равно, — сказала я серьезно, — думаю, что встретимся.
— Почему?
Я покачала головой не в состоянии объяснить, какое чувство двигало мной.
— Я никогда не захочу снова увидеть вас, — сказал он неожиданно и яростно.
Это было в самом деле очень грубо сказано, но я только тихо рассмеялась и ускользнула в темноту.
Он двинулся было за мной, потом остановился, и до меня долетело какое-то слово. Думаю, что то было «ведьма»!
(Отрывок из дневника сэра Юстаса Педлера)
Отель «Маунт Нелсон», Кейптаун Я испытал воистину огромное облегчение, сойдя с «Килмордена». За время плавания я постоянно ощущал, что окружен сетью интриг. В довершение всего Ги Пейджет ввязался в пьяную драку прошлой ночью. Конечно, можно оправдываться сколько угодно, но фактически дело сводится к этому. О чем еще вы подумали бы, если бы к вам пришел человек с шишкой на голове, величиной с яйцо, и глазом, отливающим всеми цветами радуги?
Разумеется, Пейджет упорно пытался окутать тайной все происшедшее. По его словам выходило, что подбитый глаз был непосредственным итогом преданности моим интересам. Его рассказ был чрезвычайно туманным и бессвязным, и долгое время я ничего не мог понять.