— Спасибо, тетя, — тихо произнесла Бекки, подразумевая в эту минуту не только завтрак.
Не любившая сантиментов тетушка Кэт вновь поспешила отмахнуться:
— Ешь!
На кухне наступила тишина, но ненадолго. Спустя некоторое время, подождав, пока Бекки опустошит тарелку наполовину, тетушка Кэт обронила:
— Ешь и рассказывай, что там у тебя стряслось.
Бекки на мгновение застыла, потом вздохнула и положила ложку. Аппетит у нее сразу пропал.
Однако тетушка Кэт была начеку.
— Но если прекратишь есть, то лучше ничего не говори, потому что я не стану слушать.
Подобное заявление вновь заставило Бекки улыбнуться.
— Ты способна слушать, только когда я ем?
— Да, — спокойно ответила тетушка Кэт, оставив без внимания прозвучавшую в словах Бекки добродушную иронию.
Пожав плечами, Бекки вновь взялась за еду.
— Ну хорошо… — Минуту-другую она размышляла о том, стоит ли рассказывать абсолютно все, и решила ограничиться общей картиной случившегося. — Тут такое дело: Джилл… как бы это сказать… возражал против моей поездки сюда, в Барнсмур. И это, притом что я заранее предупредила его о намерении отправиться на пленэр, чтобы дописать картину, начатую еще в прошлом году.
— Ах, вот оно что, — протянула тетушка Кэт, как показалось Бекки, со вздохом облегчения. И вдобавок улыбнулась с таким видом, будто хотела добавить: «Всего-то!».
Бекки на миг плотно сжала губы.
— Я расцениваю это как попытку ограничить мою свободу!
Окинув ее внимательным взглядом, тетушка Кэт пробормотала:
— Ну да, ну да…
И все.
Выждав немного, Бекки нетерпеливо заерзала на стуле.
— Больше ничего не скажешь?
— Нет — пока не увижу пустой тарелки.
— Ну, тетя!
— Ешь!
— Ух-х… — выдохнула Бекки, не в силах противостоять подобной настойчивости.
Доесть овсянку было делом нескольких секунд.
— Вот, — сказала Бекки, отодвигая опустевшую тарелку.
В ту же минуту тетушка придвинула к ней другую, с политым сметаной творогом. Глядя на него, Бекки неуверенно пробормотала:
— Еще и это… Вообще-то я, по-моему, сыта…
— Ничего подобного. Я нарочно все так рассчитала, чтобы в желудке у тебя хватило места и для овсянки, и для творога.
Тут Бекки пришло в голову применить тактическую хитрость. Почему бы не обратить методы тетушки против нее же?
— Хорошо, съем и творог, — сказала она, — но за это ты расскажешь мне, случались ли у тебя подобные ситуации с твоим мужем.
Тетушка посмотрела на нее.
— С моим мужем… — Грустно улыбнувшись, она устремила взгляд за окно, и в ее глазах появилось отсутствующее выражение.
Ох, не надо было этого говорить, спохватилась Бекки. Зачем бередить человеку раны…