— А фотографии? — спросила Тина.
— Про фотографии я тоже забыл, вспомнил лишь пару недель назад, когда узнал о твоем существовании.
— Почему она ушла?
— Девочка, ты задаешь вопрос, который я задавал себе сотни раз, — отец отхлебнул из своей чашки. — Теперь я жалею, что не пошел на поводу у чувств и не отыскал ее. Возможно, нам с тобой не пришлось бы впихивать семнадцать лет жизни в один короткий разговор. Сейчас я знаю, что тогда твою маму забрал твой дед. Приехать в столицу навестить любимую дочь-студентку и узнать, что она содержанка стареющего плейбоя, — такой удар немногие бы вынесли, но твой дед оказался крепким орешком. Он просто забрал блудную дочь домой. А потом выяснилось, что блудная дочь беременна, и поделать с этим уже ничего нельзя, остается только смириться. Наверное, твой дед бы смирился, если бы она не умерла во время родов… Я могу ошибаться, но мне кажется, что он не отдал тебя мне из-за ненависти. Человек так устроен — когда случается несчастье, ему проще найти виноватого, чем смириться. Твой дед ненавидел меня и покарал тем же оружием — лишил меня дочери.
Тина задумалась, раньше она никогда не рассматривала свои сложные отношения с дедом под таким углом. Впрочем, ничего удивительного, она ведь даже не догадывалась о существовании отца и не могла подумать, что дед может наказывать и еще кого-то кроме нее.
— У тебя есть ко мне еще какие-нибудь вопросы? — спросил отец. — Если есть, то задавай их сейчас, потому что позже я, возможно, не захочу на них отвечать честно.
— Почему он написал вам… тебе?
Отец пожал плечами.
— В письме твой дед не раскрывал мотивы своего поступка, просто сообщил твои паспортные данные и адрес и написал, что я, вероятно, являюсь твоим биологическим отцом.
Тина разочарованно вздохнула — дед остался верен себе до конца.
— Но я могу предположить, что таким образом он пытался позаботиться о тебе.
— Но вы… ты же мог отказаться от меня.
Губы отца растянулись в подобии улыбки.
— Клементина, мужчина может отказаться от родного ребенка в тридцать лет, когда он еще сам по сути своей эгоистичный ребенок, но в шестьдесят пять на такие вещи уже смотрят совсем с иной позиции. Твой дед был почти моим ровесником, и он знал, что делает. Все, на этом вопросы закончены? — Отец выразительно посмотрел на часы.
У Тины была еще сотня, если не тысяча, невысказанных вопросов, но каким-то шестым чувством она поняла, что отец не станет на них отвечать, поэтому просто отрицательно покачала головой.
— В таком случае собирайся. — Отец встал из-за стола. — На сборы у тебя есть ровно полчаса. Поторопись, дочка, у меня очень мало времени. Когда соберешься, позови Ивана, он поможет снести вещи, — последние слова были сказаны уже из-за порога.