Вера вскинула на неге глаза, нервно засмеялась.
— Ну, конечно же, — сказала она. — Этого следовало ожидать.
На кухню отправились впятером. Вера приготовила чай. Его пила только она с Блором. Остальные предпочли виски… Откупорили новую бутылку, вытащили сифон сельтерской из непочатого, забитого гвоздями ящика.
— Береженого Бог бережет! — пробормотал судья, и губы его раздвинула змеиная улыбка.
Потом все вернулись в гостиную. Хотя время стояло летнее, там было темно. Ломбард повернул выключатель, но свет не зажегся.
— Ничего удивительного, — заметил он, — мотор не работает. Роджерса нет, никто им не занимался. Но мы, пожалуй, смогли бы его завести, — добавил он не слишком уверенно.
— Я видел в кладовке пачку свечей, — сказал судья, — думаю, так будет проще.
Ломбард вышел из комнаты. Остальные продолжали следить друг за другом. Вскоре вернулся Филипп с пачкой свечей и стопкой блюдец. Он зажег пять свечей и расставил их по комнате. Часы показывали без четверти шесть.
В шесть двадцать Вере, стало невмоготу. Она решила подняться к себе, смочить холодной водой виски — уж очень болела голова. Встала, подошла к двери. Тут же спохватилась, вернулась, достала свечу из ящика. Зажгла ее, накапала воску в блюдечко, прилепила свечу и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь. Четверо мужчин остались в гостиной. Вера поднялась наверх, миновала коридор. Открыла дверь и застыла на пороге как вкопанная. Ноздри ее затрепетали. Море… Запах моря в Сент-Треденнике.
Он самый. Она не могла ошибиться. Ничего удивительного, что на острове все пропахло морем, но это вовсе не тот запах, который обычно приносит с собой морской ветер. Такой запах был в тот день на пляже после прилива, когда солнце начало припекать поросшие водорослями скалы…
Можно мне поплыть к острову, мисс Клейтон? Почему мне нельзя к острову?
Паршивый, испорченный мальчишка! Ему бы только канючить! Подумать только: не будь его, Хьюго был бы богат… мог на ней жениться…
Хьюго!.. Он где-то здесь, совсем рядом. Нет, он, наверное, ждет ее в комнате…
Она шагнула вперед. Из окна потянуло сквозняком, пламя свечи затрепетало. Дрогнуло и погасло… Наступила темнота, Веру охватил ужас. «Не будь дурой, — сказала она себе, — чего ты так боишься? Вся четверка сейчас там, внизу. В комнате никого нет и быть не может. У тебя разыгралось воображение.
Но ведь этот запах, запах песчаного пляжа в СентТреденнике, не был игрой воображения.
Конечно, в комнате кто-то есть… Она слышала шум — сомнений быть не может…» Она прислушалась… И тут холодная, липкая рука коснулась ее горла — мокрая рука, пахнущая морем…