- Эй, полегче, - сказал бык. - Иначе мне придется проявить большую жесткость.
Поверх его плеча я увидела знакомое лицо. От серых глаз по телу пробежал неприятный холодок - Серафим смотрел на меня ничего не выражающим взглядом.
- Ты просто сплошной комок неприятностей, - размеренно произнес он.
Я не могла сказать ни слова, и думала только о том, как бы дотянуться до вампира, чья шея была у меня перед носом, и чей запах крови сводил с ума. Он пододвинулся ко мне поближе, и я снова попыталась вцепиться в него зубами, но вампир дернулся назад - зубы снова прошлись мимо плоти. Вампир весело засмеялся:
- У-у-у, какая голодная.
- Глеб, перестань дразнить ее, - услышала я Серафима. - Отведи Марго в машину и передай Яну, пусть покормит.
- Слышала? - спросил у меня это Глеб. - Будешь себя хорошо вести, станешь сытой и довольной. Так ты будешь себя хорошо вести?
- У меня есть выбор? - прохрипела я.
- Нет, - ответил вместо Глеба Серафим.
Глеб оторвал меня от стены, завел руки за спину, и словно заключенную повел к дороге. Я не обращала внимания на его грубость по той простой причине, что мне было не до этого. Контролировать свое чувство голода иногда ужасно тяжело.
Мы вышли на дорогу, где была припаркована машина, точнее черный лимузин. Глеб открыл заднюю дверь и впихнул меня внутрь:
- На, держи, это тебе - сказал кому-то Глеб. - Серафим просил покормить ее.
Я споткнулась об порог и растянулась в проходе, сразу же задохнулась от букета запахов, висящих в воздухе. По обе стороны от меня были кожаные сиденья, и справа сидел мужчина, от которого и исходили самые сильные запахи: одеколона, горячей плоти, сладкой крови и волка. Сзади меня закрылась дверь, забирая за собой полоску света. Вслед за запахами на меня обрушился поток ненависти, заполняя небольшое пространство салона. Я подняла глаза и встретила холодный взгляд хищника. Мужчина был широкоплечий как спортсмен, и всем своим видом излучал опасность. Тем не менее, было в нем еще что-то привлекательное, и как женщина я не могла не отметить это даже в таком состоянии.
Он закатал рукава белой рубашки и протянул запястье, с отвращением глядя на меня. Я поежилась - хоть и была безумно голодна и нуждалась в крови, но его отвращение было ужасно неприятно, и не хотелось перед ним проявлять свою слабость. Я попятилась, залезла с ногами на сиденье и вжалась в угол рядом с дверью, нащупывая ручку. На его лице появилось неприкрытое удивление.
- В чем дело? - спросил он хрипловатым, почти рычащим голосом. - Тебя что-то не устраивает?