Французский офицер был из нашей эскадрильи. Лейтенант из отдела кадров. Все любили его за добродушие, сильный акцент выходца из Верхних Пиренеев, ругательства на местном диалекте и за его готовность всегда помочь.
Он не заметил, как я подошел к нему. Он сидел, обхватив руками голову, склоненную, словно от перелома, над нетронутым стаканом водки. Что же он делал в такой час в этом месте? Я тронул его за плечо. Он бросился мне на шею.
— Ну что, — спросил я у него, — плохое настроение?
— Плохое настроение — не смеши меня. Хандра, да, самая настоящая хандра. Присаживайся, присаживайся. Сейчас ты все поймешь.
Он подвинул ко мне свой стакан.
— Ты знаешь Мартина и Антуана из бухгалтерии? Они по меньшей мере на три ранга ниже меня. И что? Ну так вот, они возвращаются во Францию, а я остаюсь здесь подыхать с тоски, без надежды хоть что-то узнать о своих ребятишках.
— Но, — ответил я ему, — ведь это противоречит закону?
Он вздохнул, поправил усы. Нет, закон был на стороне Мартина и Антуана. Совет по реформе забраковал их. Кривоногие, косолапые, да и зрение у них, как у крота. Но это были славные малые. Чтобы мобилизоваться, они представили соответствующие документы. Проявили настойчивость. Им сказали, чтобы они перешли на службу во вспомогательные войска.
Заведующий кадрами полагал, что теперь я все понял. Нет, я не понял. Он смотрел на меня с беспокойством. Неужели я действительно так устал? Поскольку он пытался мне втолковать, что Мартин и Антуан были из добровольцев.
Перед моими глазами как будто вспыхнул огонь — вспышка, пламя. Ну и что, что добровольцы, ну и что, что демобилизовались… Я пришел в армию на год раньше положенного, я об этом ничего не знал. Белая вспышка, пламя, белая вспышка.
Об этом я помню, как если бы все это случилось вчера. Что касается остального, мне рассказали, Василию пришлось помогать французскому лейтенанту, вдвоем они подняли меня со стула и усадили в сани.
С этого момента все закрутилось, завертелось само собой, каким-то чудесным образом. Через два дня в Кобе отправлялся японский корабль. Мартин и Антуан уже были внесены в официальный список. Для размещения на нижней палубе. Я же получил право на каюту первого класса.
Я вернул свою сумку и отчет по расходам. Пожал руку Милану. Он очень обрадовался. Чешские войска приближались к Владивостоку. Им предстояло вскоре отправиться в путь, чтобы вернуться в освобожденную страну после пятисот лет рабства.
На вокзале — полковник Антонов. Кули, осыпанные рублями. Даже Фанг. В своем ликовании, в знак благодарности судьбе, я постарался никого не забыть.