Заночевали мы, разумеется, у Бороздиных – совершенно не улыбалось отправляться в такой длинный путь на ночь глядя.
Тихон с кухней двинулся домой ещё с рассветом. Вчера он, по совету Сергея Васильевича и с разрешения генерала, облагодетельствовал благотворительным ужином ближайшую деревеньку аналогично нашему мероприятию в Выгузовке. Столько благословений, как мой слуга рассказал позже, он не получал за всю предыдущую жизнь.
Мы отправились часиков в десять, и снова я клял вовсю неторопливую поступь девятнадцатого века. Это же с ума сдуреть можно – шестьдесят километров за шесть часов! И ни видика тебе с фильмами, ни музыки. Даже почитать толком нельзя – трясёт. Только разговор ни о чём со спутниками.
Хотя… Слегка призадумавшись понял, что слегка оборзел. Вспомнил, как в конце того самого двадцатого века, во время срочной, служил я в ПВО, сидел под землёй и тупо писал в тетрадь всю ту цифирь, что считывал оператор со своего экрана для планшетистов. Два раза по шесть часов в сутки. Неделями без перерыва в таком режиме. Это называлось "объективный контроль". Чтобы если какой-то самолёт грохнется или пересечёт границу страны не по делу, или ещё какой-то форс-мажор: мы цель выдавали – "все ходы записаны".
На командном пункте был и магнитофон, который вполне мог заменить солдата в наушниках, но ведь в случае чего это приспособление "стрелочником" не выставишь – разберись потом, после ЧП, с чего это техника вдруг перестала работать в самый нужный момент. А у техники такая тенденция всегда имелась.
Вот и сидели мы в наушниках по двенадцать часов в сутки. А "всё небо в самолётах". А уж летом, когда учения за учениями – просто кошмар. Эти летуны сами ночью покоя не знали и нам не давали.
Но один случай запомнился. Какой-то литовский крестьянин заехал после работы прямо к себе во двор на сенокосилке и "скосил" ножки своей маленькой дочери… Напрочь.
Шли учения по всему Прибалтийскому округу. В течение нескольких минут посадили на землю всё, что летает. Рябившие засветками экраны почернели почти мгновенно – это из Риги подняли военный борт, девочку к тому времени уже доставили вертолётом в Вильнюс, и Рига-Вильнюс-Москва. Где грузинский хирург "приделал" ей обе ножки обратно.
И ведь качественно приделал. Где-то через год, в редчайшем увольнении в город, в кинотеатре, когда перед фильмом показывали киножурнал, увидел на экране эту самую девчонку. Приплясывающую.
И наших после этого ещё во всей Прибалтике оккупантами считают. Или считали? Или будут считать? М-мать!
Но это я очередной раз отвлёкся на эмоции.