— Это проблема, вы правы. Но Адамберг угадал насчет смерти Фюльжанса, это факт. Вы отрекаетесь от него, капитан?
— Я просто сопоставляю факты и вероятности.
Данглар молча сидел на заднем сиденье, не вмешиваясь в разговор коллег, потрясенных воскресением старого судьи. Да, Адамберг оказался прав, что еще больше осложняло ситуацию.
Приехав домой, он дождался, когда дети заснут, и позвонил в Квебек. Там было шесть часов вечера.
— Есть успехи? — спросил он своего квебекского коллегу.
Он с трудом сдерживал нетерпение, слушая объяснения собеседника.
— Нужно ускорить дело, — отрезал Данглар. — У нас все изменилось. Провели эксгумацию и обнаружили вместо тела мешок с песком… Да, ты правильно понял. И наш окружной, похоже, поверил. Но настоящих доказательств как не было, так и нет. Действуй быстро и эффективно. Он может выйти сухим из воды.
Адамберг поужинал один в маленьком ресторанчике в Ришелье, в той уютной и чуточку грустной тишине, которая свойственна провинциальным гостиницам в мертвый сезон. Совсем не похоже на шумные «Черные воды Дублина». В девять вечера город кардинала опустел. Адамберг поднялся в номер и улегся на застеленную розовым покрывалом кровать. Подложив руки под голову, он пытался удержать разбегающиеся мысли, разложить их по ячейкам. Зыбучий песок, куда нырнул судья, чтобы исчезнуть из мира живых. Нависшая над ним угроза с тремя железными зубцами. Выбор Квебека в качестве места казни.
Замечание Данглара тяжким грузом лежало на другой чаше весов. Он с трудом мог себе представить, как столетний старик волочет тело Элизабет Винд через поля. Девушка, чье имя ассоциировалось с легким ветерком, была отнюдь не хрупкой. Адамберг моргнул. Так Рафаэль всегда говорил о своей подружке Лизе — легкая и страстная, как ветер. Ее фамилия — Отан — происходила от названия теплого юго-восточного ветра. Два ветра — Винд и Отан. Он приподнялся на локте и начал мысленно восстанавливать в хронологическом порядке имена других жертв. Эспир, Лефебюр, Ванту, Субиз, Лантретьен, Местр, Лессар, Матер, Бразилье, Февр.
Ванту и Субиз встали в один ряд с Винд и Отан.[6] Четыре олицетворения ветра. Адамберг включил свет, сел за бюро и составил список жертв, ища комбинации и связь между двенадцатью именами, но не нашел ничего, кроме первых четырех слов.
Ветер. Воздух. Одна из Четырех Стихий вместе с Огнем, Землей и Водой. Возможно, судья хотел собрать своего рода космогонический пасьянс и стать повелителем четырех стихий. Богом наподобие Нептуна с трезубцем или Юпитера с молнией. Комиссар нахмурился и перечитал список. Только фамилия Бразилье