— В обед мы отмечали отъезд в Квебек, — предложил версию Адамберг.
— Правильно. — Жюстен облегченно вздохнул. — Отличная мысль.
— Что с Фавром? — спросил Ноэль.
— Он будет отстранен от работы, у него заберут табельное оружие. Пусть судья решает, что это было — нападение или самооборона. Посмотрим, когда я вернусь.
Адамберг встал.
— Вы потеряли много крови, комиссар, — сказал Вуазне.
— Не беспокойтесь, я уже иду к нашему патологу.
Он вышел, опираясь на руку Данглара, оставив своих сотрудников в состоянии полной прострации.
Адамберг вернулся домой, напичканный антибиотиками и болеутолящими — на этом настоял судмедэксперт Ромен, наложив на рану шесть швов.
Левая рука онемела от новокаина, и он с трудом открыл шкаф, чтобы достать коробку с архивом, лежавшую на дне вместе со старой обувью, пришлось звать на помощь Данглара. Тот поставил коробку на низкий столик, и они сели работать.
— Вытряхните ее, Данглар. Простите, но я недееспособен.
— Какого черта вы разбили бутылку?
— Вы защищаете этого типа?
— Фавр — редкостный говнюк. Но, согласитесь, вы его спровоцировали. Это его стиль — не ваш.
— Значит, с подобными негодяями мой стиль меняется.
— Почему вы просто не поставили его на место, как в прошлый раз?
Адамберг махнул рукой.
— Напряжение? — осторожно предположил Данглар. — Нептун?
— Возможно.
Данглар вынул из коробки восемь папок и разложил их на столе. На каждой было написано одно слово «Трезубец», разными были только номера — от 1 до 8.
— Давайте поговорим о бутылке в вашем портфеле. Все заходит слишком далеко.
— Это не ваше дело, комиссар, — ответил Данглар словами комиссара.
Адамберг не стал спорить.
— Кроме того, я дал обет, — добавил Данглар.
Он не признался, что, произнося слова клятвы, прикоснулся к хвостику на берете.
— Если вернусь из Квебека живым, не буду пить больше стакана за раз.
— Вы вернетесь, потому что я буду держать нить. Так что можете начинать прямо сейчас.
Данглар вяло кивнул. В безумии последних часов он забыл, что Адамберг пообещал ему «держать самолет», но теперь больше верил в ниточку, когда-то державшую помпон, чем в комиссара. Интересно, подумал он, срезанный помпон защищает так же надежно, как целый? Не такая же ли это фикция, как мужская сила евнуха?
— Данглар, я расскажу вам историю. Будьте терпеливы, история долгая, она длилась четырнадцать лет. Все началось, когда мне было десять лет, достигло кульминации, когда мне было восемнадцать, и длилось до тридцати двух. Не забывайте, Данглар, мои рассказы убаюкивают слушателей.
— Сегодня вероятность этого ничтожна, — сказал Данглар, поднимаясь. — У вас есть какая-нибудь выпивка? События сегодняшнего дня потрясли меня.