— Он будет осужден заочно, — сказал Адамберг. — Ветийе выйдет из тюрьмы, как и все остальные. В конечном счете, это — самое главное.
— Нет. — Данглар покачал головой. — Есть четырнадцатая жертва.
Адамберг выпрямился и поставил локти на спинку переднего сиденья. От Санкартье пахло миндальным мылом.
— Я поймал четырнадцатую жертву, — улыбнулся комиссар.
Данглар посмотрел на отражение Адамберга в зеркале. Первая настоящая улыбка за эти шесть недель, подумал капитан.
— Последняя кость, — сказал Адамберг, — главнейший элемент. Без нее ничто не завершено и не сыграно, все теряет смысл. Она определяет победу, от нее зависит вся игра.
— Логично, — прокомментировал Данглар.
— Эта главная и самая ценная фигура будет белым драконом. Высшим белым драконом для завершения игры, исключительным элементом. Молния, вспышка, белый свет. Это будет он сам, Данглар, три кости с одинаковым количеством очков. Трезубец присоединится к отцу и матери в идеальном брелане и завершит свое произведение.
— Он напорется на вилы? — спросил Данглар, хмуря брови.
— Нет. Комбинация завершится его естественной смертью. Это есть в вашей записи, Данглар. «Даже в тюрьме, даже в могиле этот последний элемент никуда от меня не денется».
— Но ведь он должен убивать своим проклятым трезубцем, — возразил Данглар.
— Не эту жертву. Судья и есть Трезубец.
Адамберг откинулся назад и внезапно заснул. Санкартье бросил на него удивленный взгляд.
— С ним часто так бывает?
— Когда ему скучно или если он чем-то потрясен, — объяснил Данглар.
Адамберг поздоровался с двумя незнакомыми полицейскими, охранявшими дверь Камиллы, и показал им удостоверение на имя Дени Лампруа.
Комиссар позвонил. Накануне он провел день в одиночестве, с трудом восстанавливая разорванную связь с самим собой. Семь недель его терзали буря и штормовые ветры, а потом волны выбросили тело на песок — потрепанным, насквозь промокшим, но раны, нанесенные Трезубцем, зарубцевались. Он чувствовал отупение, смешанное с удивлением, и был уверен в одном: нужно сказать Камилле, что он не убивал. Хотя бы это. А если получится, дать ей понять, что нашел собачника. Он чувствовал себя неловко: мешали кепи под мышкой, брюки с лампасами, мундир с эполетами в серебряном галуне и медаль в петлице. Но кепи хоть прикрывало проплешину.
Камилла открыла дверь и кивнула полицейским, подтверждая, что знает посетителя.
— Меня круглосуточно пасут двое легавых, — сказала она, — и я никак не могу связаться с Адриеном.
— Данглар в префектуре. Подбивает бабки по невероятному делу. Тебя будут охранять месяца два, не меньше.