— Привет, парень. — Тот помахал ему рукой. — Все гуляешь?
— Да вот гуляю, — улыбнулся Адамберг.
Он почувствовал себя в безопасности и зажег фонарик, пройдя две трети пути, после камня, за который Ноэлла никогда не заходила, и вернулся на тропу.
Она ждала его двадцатью метрами ниже, стоя под буком.
— Пойдем, — сказала она, беря его за руку. — Хочу тебе кое-что сказать.
— Ноэлла, у меня ужин с коллегами, я занят.
— Я тебя не задержу.
Адамберг позволил ей увлечь себя к лавочке проката велосипедов и предусмотрительно уселся метрах в двух от девушки.
— Ты меня любишь, — объявила Ноэлла. — Я поняла это в первый же день, стоило тебе с места в карьер появиться на тропе.
— Ноэлла…
— Я это знала, — перебила его Ноэлла. — Знала, что это ты и что ты меня любишь. Он сказал мне. Потому я и приходила к этому камню каждый день, а вовсе не из-за ветра.
— Кто такой «он»?
— Старый индеец, Шави. Он мне сказал. Что вторая половинка Ноэллы явится ей на камне у реки древних утауэ.
— Старый индеец, — повторил Адамберг. — Где этот старый индеец?
— В Сент-Агат-Де-Мон. Он алгонкин, потомок утауэ. Он знает. Я ждала и дождалась тебя.
— Господи, Ноэлла, но ты же не веришь в эти бредни?
— Ты, — Ноэлла ткнула пальцем в Адамберга, — ты любишь меня, как я люблю тебя.
Совсем сумасшедшая. Лалиберте прав. Это была ловушка — одинокая девушка на тропинке на заре.
— Ноэлла, — сказал он, вставая, — я очень хорошо к тебе отношусь, но я тебя не люблю, прости. Я женат и люблю свою жену.
— Ты врешь. У тебя нет жены. Старый Шави мне так сказал. И ты меня любишь.
— Нет, Ноэлла. Мы знаем друг друга шесть дней. Ты грустила из-за разрыва с другом, я был один. Вот и все. Конец истории. Мне очень жаль.
— Никакой это не конец, все только начинается и будет длиться вечно. Там. — Девушка показал на свой живот.
— Что — там?
— Там, — спокойно повторила Ноэлла. — Наш ребенок.
— Ты врешь, — глухо возразил Адамберг. — Ты не можешь этого знать.
— Могу. Тест дает ответ через три дня. И Шави мне сказал, что у меня будет от тебя ребенок.
— Неправда.
— Правда. И ты не бросишь Ноэллу, которая тебя любит и носит твоего ребенка.
Взгляд Адамберга инстинктивно метнулся к окну. Он поднял раму и выпрыгнул на дорогу.
— До вторника, — крикнула вслед Ноэлла.
Адамберг вернулся на велосипедную дорожку и бежал всю дорогу до дома. Тяжело дыша, он вскочил в машину и поехал в сторону леса, круто поворачивая на грунтовых дорогах, ведя слишком быстро. Притормозив перед кафешкой, купил пива и кусок пиццы. Он проглотил еду, как медведь, сидя на корне на опушке леса. Его загнали в ловушку. Ему негде спрятаться от этой полубезумной девки, взявшей его за горло. Он уже представлял, как она появляется во вторник в аэропорту и поселяется у него в Париже. Он должен был знать, понять, увидев, как она сидит на камне, такая странная и прямая как струна, что ее мозг болен. Он избегал ее с первой встречи, но проклятый квинтет швырнул его, как последнего болвана, в объятия спрута.