Дикие карты (Брайант, Желязны) - страница 186

Единственное, о чем он был в состоянии думать, — какой же красавицей она была при жизни.

— Я должен спросить вас, можете ли вы опознать останки? — обратился к нему полицейский.

— Это она, — сказал Фортунато.

— Имя?

— Эрика Нейлор. «Нейлор» через «е».

— Адрес?

— Парк-авеню, шестнадцать.

Полицейский присвистнул.

— Шикарно жила дамочка. Ближайший родственник?

— Я не знаю. Она была из Миннеаполиса.

— Ну да, они все оттуда. Можно подумать, этих шлюх там в питомнике разводят.

Фортунато оторвался от ужасной зияющей раны на горле девушки и взглянул полисмену прямо в глаза.

— Она не была шлюхой, — проскрежетал он.

— Разумеется. — Мужчина пожал плечами, но отступил на шаг назад и уткнулся в свой планшет. — Я напишу, что она была манекенщицей.

«Гейшей», — подумал Фортунато. Она была одной из его гейш — забавной и хорошенькой. Кулинарка, массажистка и психолог, хотя и без лицензии, в одном лице, и неистощимая фантазерка в постели.

Она была третьей его девочкой, которую за последний год искромсали на куски.

Он вышел на улицу, отдавая себе отчет в том, как пугающе выглядит. Он был шести футов росту, худющий, как наркоман, а когда горбился, его грудная клетка, казалось, растворялась в позвоночнике. Ленора ждала его, кутаясь в черный жакет из искусственного меха, несмотря на то что наконец-то показалось солнышко. Усадив его в такси, она назвала водителю свой адрес.

Фортунато смотрел из окна на длинноволосых девиц в расшитых джинсах, на черные плакаты в витринах, расписанные яркими мелками тротуары. Близилась Пасха, но мысль о весне оставила его холодным, как кафельный пол морга.

Ленора взяла его за руку и сжала ее; Фортунато откинулся на сиденье и закрыл глаза.

Она была новенькой. Одна из его девочек вытащила ее из лап бруклинского сутенера по кличке Вилли Кувалда, и Фортунато заплатил за нее пять тысяч долларов «неустойки». На улице хорошо знали, что, вздумай Вилли возражать, Фортунато отдал бы те же самые пять тысяч, чтобы Вилли прикончили. Такова была текущая рыночная цена человеческой жизни.

Вилли работал на семью Гамбионе, и Фортунато не раз приходилось сталкиваться с ними — едва ли не лбами. Он был черным — ну, наполовину черным — и к тому же независимым, и это делало его основным объектом кровожадных фантазий дона Карло. Сильнее, чем такое сочетание, дон Карло ненавидел только джокеров. Фортунато вполне мог бы заподозрить старика во всех трех убийствах, если бы не одна загвоздка: он слишком жаждал заполучить все дело Фортунато, чтобы размениваться на самих женщин.