– Немедленно прикажи посторонним оставить помещение.
– Есть!
– Сержант Костров, задержитесь, – добавил Данилов.
Теперь в нем словно сработала какая-то система: ушла ненависть и жалость тоже, остался только профессионализм.
Иван Александрович наклонился над убитым, провел рукой по его лицу, закрывая глаза, внимательно рассмотрел пол рядом с телом Степана. Рядом с правой рукой лежал наган, левая крепко сжимала какой-то блестящий предмет. Данилов с трудом разжал пальцы и высвободил из них фигурку Наполеона. Он перевернул ее печаткой к свету, посмотрел инициалы.
– Где врач? – спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Здесь, – ответил Белов.
– Пусть увозит тело.
Он сказал и сам удивился. Как он мог сказать это слово: тело. А чье оно?! Это же Степа Полесов, спокойный, рассудительный, справедливый и добрый Степа Полесов. Один из самых лучших его, Данилова, друзей. Но он опять сжал внутри себя какую-то, одному ему известную пружину. Начиналась работа, сыск, и у него не должно быть эмоций и переживаний – только объективная реальность.
Прибывшая оперативная группа райотдела НКВД внимательно осматривала каждый уголок дома, подвал, чердак. На стол ложились пачки писем, обрывки бумажек с надписями, деньги, ценности. Данилов бегло осматривал все это, но пока ничего интересного не было. Правда, нашли несколько ящиков водки, муку, сахар, консервы. Иван Александрович посмотрел на задержанную, она все сидела в углу, сцепив на коленях руки, уставившись взглядом куда-то в одну точку.
– Гражданка Дробышева! – громко позвал Данилов.
Она не шевельнулась, даже глазами не повела в его сторону. Стоявший рядом милиционер потряс Дробышеву за плечо.
– Да, да… Что?.. Это не я… Это все он, он!..
– Кто – он? – Данилов шагнул к ней.
Дробышева вскочила и прижалась к стене, закрыв лицо руками.
– Кто – он? – повторил Данилов.
– Я скажу, я все скажу, я не хотела!.. – И она заплакала, почти закричала.
– Дайте ей чего-нибудь, пусть успокоится, – приказал Данилов милиционеру.
И пока Дробышева пила воду, стуча зубами о край стакана, он уже для себя решил твердо, что начнет допрос немедленно, пока она находится в состоянии нервного шока.
– Я предлагаю вам, – наклонился он к Дробышевой, – добровольно указать место, где ваши сообщники прячут ценности, оружие и боеприпасы.
– У меня нет ценностей… Нет… В сарае они что-то закапывали под дровами, а что именно, я не знаю. Только запишите, я добровольно, я сама… Чего же вы не пишете? Почему?
– Пожалуйста, без истерики. Все запишем и дадим подписать вам. Смотрите за ней, – сказал Данилов милиционеру и пошел к двери.