Наверное, мой разум всё-таки помутился тогда.
Однако я хочу побыстрее закончить эту историю. Старики любят поговорить, вспомнить свою жизнь, и часто покрывают приторным слоем сентиментальности то, что надо забыть как страшный сон.
Я мягко потребовал возможность поговорить с Элвином наедине. Никто не возражал.
Мы зашли в небольшое помещение вроде кладовки, где хранились старые вещи Элвина и моё личное имущество – последние месяцы я практически ночевал на работе, и поэтому снёс сюда кое-какую одежду, разное по мелочи. Объяснял путанно, стараясь не обращаться к нему лично, но он прекрасно меня понял и был не против. Я дал ему денег, одежду, наспех привёл в порядок и вывел через чёрный ход.
Начались странные дни. Переполох поднялся жуткий – меня тормошили, все орали и бегали. Я же то глупо хихикал, глядя на их оторопелые лица, то впадал в прострацию. Наконец мне вкололи что-то, и наступило забвение. Был скандал, но его успешно замяли, Элвина так и не нашли. Да и как его можно было разыскать – это же вам не сбежавшая горилла. Следующие годы тянулись весьма монотонно: увольнение, клиника, санаторий, долгий поиск хоть какой-то работы. Дальнейшую жизнь я провёл тихо и одиноко, и не обижался на тех своих бывших коллег, которые строили карьеры на основе моих исследований. Зачем всё это? Жаль только, я так и не решился вернуть Марлен – слишком поздно понял, как мы схожи.