— Гастроли! По городам и селам с песней веселой! Поклонницы, они никого не оставляют равнодушным! И вообще: слава, успех. Ну кто тебя знает как борца? Кто? Тетя Паша, потому что греет воду в вашей душевой.
— Но мне ведь двадцать два, почти двадцать три, и я все должен бросить? Ради чего?
— Не мели чепухи! Завязывай и не думай. Стать преподавателем физкультуры в школе ты всегда успеешь. Ну что?
Я решился. Не знаю почему. Но я пригласил оркестр.
Буб, буб — бил большой барабан, и ца, ца-а — тарелки. Звенели.
Почему? Я часто задаю себе этот вопрос в последнее время. Почему я это сделал? Захотелось вернуться назад, в прошлое? Стать школьником?
Вырезать гитару из пенопласта, покрыть черным вонючим лаком.
Мы ехали в такси. Куда-то на окраину. Кривые улочки, мощенные булыжником. Генка сидел впереди и, перевалившись через спинку, рисовал картины будущего. Краски выбирал розовые и голубые. Получалось красиво, но очень приторно, похоже на глиняных кошек-копилок с рынка.
Я почти не слушал.
— Вот здесь, шеф, — Генка протянул деньги. Карета прошлого зажгла зеленый огонек и укатила. Мы стояли перед огромным сараем. В дверную щель пробивался свет.
— Пошли? — Генка открыл дверь.
Мы стояли на сцене. В глубине желтели стандартные кресла, а возле нас высились ящики с аппаратурой. Свисали провода, пахло канифолью. В зале, в первом ряду трое ребят что-то мурлыкали под гитару. Еще один паял на сцене провода, а когда делал шаг, наступал стоптанными туфлями на широченные штанины джинсов. Ребята были молодые и длинноволосые.
— Это он? — спросил прыщавый рыженький паренек, обращаясь к Генке.
— Он, — ответил я.
Будущие коллеги хрюкнули.
— Тогда, может быть, начнем? — это уже сказал брюнет, старавшийся все время дотянуть свои кудри до рта.
— Может быть, сначала познакомимся? — предложил я.
— Ты спой, может, и знакомиться не надо будет, — сказал длинный худой парень, на вид старше всех. При желании я мог просто переломить его о колено. Он, видимо, понял это и буркнул:
— Меня все здесь зовут Шефом.
— Кырла. Кыр-ла, — повторил по слогам свое странное прозвище ширококостный блондин с остановившимся взглядом и взял в руки гитару, Шеф устроился у открытой пасти обшарпанного фоно, Генка сел за барабаны, я подошел к хромированной стойке с микрофоном.
— Только не хватай его губами! — крикнул паяющий человек. Может долбануть!
— Так что играть будем, пан спортсмен? — Шеф повернулся ко мне на вращающемся табурете.
— Давай чего-нибудь из Антонова, — предложил Генка.
— В фа мажоре, по фирме? — спросил Шеф и взял аккорд. По выстроившимся в ряд молоточкам пробежала нервная волна. Я кивнул.