Но сразу приступить к делу не могла, в таких случаях без окольных разговоров не обойдешься. Во весь голос начала рассказывать о своем Янке. «Бойкий мальчик, ест капусту и соленое мясо так же, как большие, только ростом не вышел, не растет. Первые штанишки из бумазеи я ему уже скроила, но разве найдешь время с ними возиться, пусть лучше бегает пока в сестриной старой юбчонке. До лошадей страшно падок, все бы сидел на телеге, — она посмеялась, — кучером в имении будет».
Анна не ответила ни слова, только подумала: неужели ничего не спросит, как нам с Мартой жилось все это время?
Нет, об этом Осиене не спросила. Известно, какая жизнь у таких бродяг и блудниц! Но о чем-то говорить все-таки надо, иначе так и не скажешь того, зачем приехала. Опять принялась болтать о чем попало, что подвернется на язык — Андр Калвиц пасет там же, в Силагайлях, а зиму в волостной школе учился так хорошо, что сам Пукит удивлялся. Этот одуревший Калвиц начал подумывать, не пустить ли мальчишку и дальше. Вторую лошадь у Рутки в долг взял, арендной земли хватает, второй пахарь растет… Она говорила Дарте: «Дай своему старику поленом по голове! Только что нашли место, где можно жить по-человечески, а он с этим учением опять хочет разориться. Три зимы — в волостном училище, летом — пастухом и за бороной, — не один испольщик и арендатор так стал на ноги!»
«Теперь она заведет про Большого Андра, — подумала Анна. — Тот тоже не захотел ходить за бороной и вздумал жить по-своему».
Но это, по-видимому, было еще слишком наболевшим, Осиене остерегалась его задеть. Неожиданно поразила Анну другим — точно водой обдала.
— А Светямур из Кепиней, кажется, возьмет в жены Лиену Берзинь, — сказала мать так деловито, как будто речь шла о продаже теленка или берковца льна.
Анна выпустила из рук Марту и даже привскочила.
— Светямур! Эта гадина! Ведь не сошла же с ума Лиена.
Осиене выпрямилась, стала строгой, сердитой.
— Что это опять за разговоры? С ума сошла… Чем Светямур плох? Что у него, денег мало?
Высказать все, что нахлынуло и рвалось наружу, Анна не могла. Сдержалась, сухо возразила:
— Будь хоть миллион — все равно скотина человеком не станет. Видела ли его когда-нибудь Лиена, хотя бы издали? И его мальчишек, мимо которых без палки ни пройти, ни проехать? Я понимаю, все это дело рук Калвициене — взялась сосватать и не хочет отступиться, это для нее вопрос чести.
Мать посмотрела на нее с безграничным гневом и презрением.
— Да, у некоторых еще есть понятие о чести, только у некоторых. Есть и у Лиены Берзинь. Я предостерегала ее от Мартыня из Личей, но разве эти молодые ветрогонки слушаются. Теперь сама убедилась, что остается только одно — бежать посреди лета. И куда бежать, разве в другом месте лучше? Этим красоткам другого выхода нет, как поскорее честным путем выйти замуж.