Катыня и Пичук носились по двору, словно на крыльях, — такая невиданная куча вещей свалена, это ведь чего-нибудь да стоит! Вещи вокруг, — хорошие знакомые, но сейчас посреди двора они выглядят совсем чужими. Большой ларь для муки, когда стоял в клети, казался огромным, а теперь был каким-то съежившимся, унылым, хотя ребята по-прежнему едва доставали до нижнего края покатой крышки. Коричневый кованый сундук, в котором когда-то хранилось приданое матери, валялся пустой, с прогрызенным мышами дном; бывало, один из малышей залезет в него, а другой захлопнет крышку, и тогда там, в сундуке, можно было кричать сколько влезет, мышь все равно не услышит. Но забавнее всего выглядела на дворе детская кроватка, совсем пустая, с чисто вымытыми досками. В Ритерах Осисы сняли маленькую комнатку, и для второй кровати там нет места, поэтому дети будут спать на полу, на сеннике. Спать на полу — это казалось Катыне и Пичуку чудесным, они не могли дождаться, когда продадут все это старье. Янка ходил надувшись: вынесли на продажу и маленькую табуретку, на которой отец сидел, когда свивал веревки, — в играх она заменяла Янке верховую лошадь. Теперь табуретка грустно стояла на бочонке из-под селедок, и мальчик, не отрываясь, смотрел на нее.
Явился на торги и молодой Карл из Заренов, взявшийся записывать и принимать вырученные деньги. Осиене последний раз вышла за угол дома, посмотреть, не идет ли еще кто-нибудь по усадебной дороге Бривиней или по лугу со стороны большака. Повернувшись в сторону Ритеров, сразу увидела: от домишка Лауски шла семья Бите. Битиене с Бауманиете шли впереди, оправляя платочки, Бите, задрав седую бороденку, семенил за ними, они все утро вытягивали шеи в сторону Яунбривиней. Прица Баумана не было — он с рассвета возил дрова и складывал около хлева, неизвестно, что еще придумали, почему не там, где всегда. Осиене вбежала во двор и крикнула:
— Ну, теперь придется начинать! Идут владельцы Яунбривиней, они ведь ждать не станут.
Стакан грога Турс уже выпил. Кивнул головой и, дожевывая закуску, встал. Большой молоток Осиса уже лежал тут же, на столе — этим молотком Осис когда-то прибивал доски в настил пола, топором делать это ни за что не хотел.
Перебирая на верстаке инструмент знаменитого столяра, Сиполиене из Лиелспуре жаловалась:
— Ах, как жаль, мой Сипол не знал, что Осис и это пустит в продажу! Рубанок он уже давно ищет. А я в этих вещах не разбираюсь.
Осиене вырвала у нее из рук рубанок и бросила обратно.
— Подожди, Либочка, не уйдет от тебя! Видишь, Осис глаз с него не спускает. Когда стругал рамы для окон, сделал к нему новую рукоятку.