– Ну да, их дело рожать детей, – уверенно повторила Аня прописную истину, которая, как и все прописные истины, очень хороша умозрительно, но имеет массу противоречий с реальной жизнью. Хотя тогда у нее еще не было собственного опыта реальной жизни.
– Больше замуж меня никто не звал… – мать вздохнула.
– Мамочка, – Аня сильнее сжала ее плечи, – я тебя очень люблю и все у нас будет хорошо – мне просто нужно было знать.
Они обе заплакали – одна над тем, что безвозвратно ушло; другая, заранее – над тем, что еще только будет, ведь взрослая жизнь, как оказалось, гораздо сложнее, чем видится из детства…
…Наверное, преемственность поколений все-таки существует, – подумала Анна, плавно вплывая из прошлого в настоящее, – я сделала то, на что не решилась мать, ведь без меня Максим давно б бросил писать и стал самым заурядным предпринимателем. И судьба существует – что-то ж затащило меня тогда в редакцию; и то первое апреля я смогла «проглотить»… А потом был еще наш судьбоносный костер…
Эти три события являлись следующими вехами, хотя в промежутках, да и после них, случалось много всего, плохого и хорошего, но оно уже происходило, когда они вместе двигались по четко обозначенной кем-то дороге.
Кукушка в лесу принялась отсчитывать года, но Анне показалось, что счет идет не вперед, а назад. Она легко представила институтский коридор, распахнутые двери пустых аудиторий, широкую лестницу, спускавшуюся к массивным дверям, за которыми обитал вечер и такая долгожданная весна; левое крыло занимала кафедра электротехники, где царствовал доцент Киселев, с удовольствием валивший девчонок на экзаменах и приговаривавший при этом: – Учите, девочки, учите, иначе муж напьется, а вы не знаете, как лампочку вкрутить…
…Блин, это все антураж!.. – Анна мотнула головой и вмиг оказалась перед дверью с табличкой «Газета Политехник». …Да, я шла именно туда. Хотя могла сделать это и на следующий день, во время большой перемены, когда там наверняка сидела б Неля Николаевна или Лидия Георгиевна, а не доморощенный поэт, вещавший свои стихи на каждом институтском вечере…
Что Максим делал в редакции вечером один, и кто дал ему ключ, Анна не знала до сих пор. Правильнее было б, конечно, извиниться и уйти, но она заворожено остановилась. Никаких планов у нее тогда не возникло – ей стало просто интересно вблизи наблюдать человека, от которого «тащились» все факультетские красавицы. И тут поэт недовольно поднял голову, спокойно дымя сигаретой, что противоречило всем правилам.
– Тебе чего?
– Вот, – Аня протянула листок, – для Нели Николаевны; заметка о жизни общежитий.