– А ты кто? – «поэт» прищурился, выпуская дым.
– Я – студкор с экономического…
– А, студкор… – он усмехнулся, – ну, давай. Передам.
Если б Аня просто отдала результат своих двухдневных трудов, то, скорее всего, на том их общение б и закончилось, но она уставилась на листки, стопкой лежавшие на столе. Прежде, чем «поэт» перевернул их, Аня успела выхватить взглядом несколько строк, которые никак не сочетались с наглым видом и пустыми серыми глазами. Аня помнила их до сих пор: «…Всё ветер уносит, листву теребя, и рядом чужие любимые бродят, а я жду тебя, а я жду тебя…» Тогда она подумала: …Может, потому глаза и пустые, что его жизнь такая, как он пишет?.. Впрямую своего неизвестного отца Аня, точно, не вспомнила, но что-то внутри шевельнулось. Сейчас она была уверена, что ей лишь хотелось понять поэта, но, скорее всего, она убедила себя в этом позже – она просто влюбилась с первого взгляда.
Аня зачем-то присела на стул. Это был необъяснимый шаг, и только теперь она смогла дать точный и однозначный ответ – ею руководил Бог.
– Чего еще? – «поэт» уставился на Анины коленки.
Она смущенно встала, собираясь сказать «ничего»; механически обдернула короткую юбку, и этот самый обычный жест что-то пробудил в «поэте», потому что он вдруг улыбнулся.
– Слушай, студкор, первого апреля городская Юморина, ты в курсе? Хочешь сходить?
В те времена, когда кроме пьяных дискотек, не было никаких развлечений, попасть на Юморину хотели все, но актовый зал университета вмещал лишь триста человек.
– Туда ж билетов не достать, – Аня вздохнула.
– Мне билеты по фигу – я там пишу кое для кого. Давай встретимся в полседьмого у главного корпуса. Тебя как зовут-то?
– Аня.
– Меня, Максим.
– Я знаю, – она опустила глаза, словно призналась в чем-то предосудительном…
– Ань, – Миша вошел без стука, – слышишь, тарахтит.
– Слышу. Спасибо, – Анна улыбнулась. Пока дело не доходило до ухаживаний, они общались очень даже мило – жаль, что Миша расценивал это общение так неправильно
– Ты, прям, сейчас уезжаешь? А то, может, останешься? Вечером шашлычок изобразим – мы уже все закупили.
– Нет, спасибо, – фраза прозвучала резко, но оправдываться Анна не собиралась, и демонстративно отвернулась.
– Как хочешь, – Миша обиженно вышел.
…Чего, вот, пристал? Молодых девок ему мало?.. Конечно, разница в семь лет не являлась критической – Анна просто не представляла себя ни с кем, кроме мужа; иногда, смеха ради, пыталась, но даже в мыслях не получалось ничего хорошего.
Звук двигателя стих, и снизу послышался голос соседа:
– Ну что, уболтал?