«Наверняка на маму обижается, – размышляла Аня. – А я-то тут при чем?..»
– Поедем домой, – вдруг сказал Николай Егорович.
– Это почему же?
Он не ответил, но сделал нетерпеливый жест: если, мол, не понимаешь, так что же объяснять?
– Да брось ты, Коля! – ласково сказала Аня и потянула его за руку. – Хорошо-то как тут! Где ж нам еще и отдохнуть с тобой, как не у своих?
Придя с огорода, Аня посмотрела на себя в большое зеркало. И улыбнулась. Перед отпуском она устала, много работала, на сверхурочные оставалась и сама себя ругала за это, потому что выглядела неважно. Теперь и румянец и бодрость вернулись. Можно спросить любого – никто ей больше тридцати двух-тридцати трех лет не даст… Правду мать говорит, что со стороны Николай Егорович кажется ей почти отцом.
Весь остаток дня Аня была к мужу очень внимательна. Но вечером он сам под предлогом, что жарко, ушел спать в сени. И Аня обнаружила, что ее Коля еще и самолюбив.
«Ладно, – подумала она. – Дома мы с ним разберемся».
Честно говоря, ей были непонятны все эти «усложнения». Если сердится, сказал бы прямо, тещу бы обругал, в крайнем случае наподдал бы им обеим. А Николай Егорович под интеллигентного играет, ходит, как Гамлет из картины. И все же Аня вняла его желанию, и через несколько дней они стали собираться в Москву.
Старуха готовила им гостинцы и плакалась:
– Давленье замучило, голова шаром опухает. Жду, вот Юрик обещался лекарство прислать. А что бы самому приехать? Ростила его, почесть, три года спали вместе. Первый кусочек – ему.
– Мама, – как можно мягче сказала Аня, – парень уже офицер. Что же он около тебя сидеть будет?
Сама она очень жалела мать: та совсем постарела, под глазами мешки, ноги ходят плохо. Главное, очень тяжела стала, грузна, на юбках ни один крючок не сходится. Будь она хоть с зятем в хороших отношениях, взять бы ее к себе. Но ведь они с Колей еще не старые, а комната одна.
Когда они вернулись в Москву, Аня впервые заметила, что ее Коля вроде бы и здесь тяготится быть с ней целыми днями дома, вроде бы скучает. Не догуляв двух недель, он прервал отпуск и вышел на работу. И Аня на него даже немножко обиделась: были планы покататься по каналу Москва – Волга, позагорать на пляже в Пирогове или на Клязьме.
«Так ведь я и одна запросто могу поехать, – подумала Аня. – Не утопят меня там без него».
Проводив Николая Егоровича на работу, она уложила в сумку свой пляжный ансамбль и отправилась в Пирогово. Ей попалась там веселая компания, с гитарой, с вином. Купались, пили, ели. Аня еще загорела и пополнела, потому что не столько плавала, сколько лежала на берегу и веселилась. Когда подошел срок выходить на работу, она стала примерять свое рабочее платье и обнаружила, что оно теперь ей на нос не годится, везде режет, не дает ходу, а расставлять его уже некогда и нечем.