Теперь она понимала. Хилари вспомнила рассуждения доктора Рабека о примадоннах и ученых.
— Вы знаете, что будет, если я не начну работать как следует? Они просто уничтожат меня.
— Нет! Этого не может быть!
— Уничтожат. Тут не сентиментальничают. Временную отсрочку дала мне пластическая операция — нельзя ведь ожидать, что человек в этот период сможет результативно работать. Но теперь с этим уже покончено.
— Зачем вы вообще ее сделали?
— Операцию? В целях безопасности. Моей личной безопасности, я имею в виду. Делается это в том случае, если человека ищет полиция.
— Выходит, вас ищет полиция?
— А разве вы не знаете? Конечно, я полагаю, об этом не писали в газетах. Может быть, и Оливия ничего не знала. Да, меня ищут.
— А что вы натворили? Продали атомные секреты?
Беттертон старательно отводил глаза.
— Я ничего не продавал. Просто рассказал кое-что из того, что знал. Рассказал безвозмездно. Это, собственно говоря, одно из условий программы Организации — соединение воедино всех научных знаний. Скажите, вы понимаете меня?
Понять она могла. Энди Питерс говорил то же самое. Она видела Эрикссона с глазами одержимого, который с искренним энтузиазмом продавал свою собственную страну. И ей очень тяжело было видеть Беттертона, поступившего таким же образом.
Вдруг Беттертон нервно огляделся по сторонам и обратился к Хилари:
— Все ушли. Не лучше ли нам…
Хилари поднялась.
— Пойдемте. Ничего особенного в том, что мы здесь засиделись, нет. Вполне естественно при встрече. Так подумает каждый.
— Послушайте! — Томас выглядел очень смущенным. — Ведь нам надо продолжать с этим.., я имею в виду, что вы должны оставаться моей женой.
— Конечно. А как же иначе?
— Но ведь у нас одна квартира, одна спальня… Я хочу сказать, все будет в порядке, вы не должны беспокоиться. Я не…
«Как он красив, — подумала Хилари, — и как мало меня это трогает».
— Думаю, что все уладится. — Тон Хилари был бодрым. — Самое главное — выбраться отсюда живыми.
В одном из номеров отеля «Мамауниа» в Марракеше Джессеп беседовал с мисс Гезерингтон. Теперь она несколько отличалась от той мисс Гезерингтон, которая жила в Касабланке и Феце одновременно с Хилари: это была живая, умная женщина, выглядевшая гораздо моложе своих лет. Третьим собеседником был плотный черноволосый мужчина по имени Лебланк.
— …и как вы знаете, — продолжал Джессеп, — они — единственные люди, с которыми Хилари разговаривала в Феце.
— Да, — мисс Гезерингтон утвердительно кивнула. — Кэлвин Бейкер, американка, которую мы уже встречали в Касабланке. Откровенно говоря, я до сих пор не могу разобраться, что она из себя представляет. Она из кожи лезла, чтобы подружиться с «Оливией Беттертон», а заодно и со мной. Но ведь американцы вообще очень общительны и легко вступают в разговор в дороге, в гостиницах…