— Да уж. Вот еще незадача. Похоже, хозяйка содрала всю одежду. С чего это она?
— Иди в дом, Люси. — Эмили вытянула руки и указала на дверь. Люси, опустив голову, проскочила мимо нее и побежала через двор. Сквозь открытую дверь она видела, как та исчезла за аркой, а потом повернулась к Эбби.
— Я не знаю, почему хозяйка хотела содрать одежду, поскольку даже если Люси ждет ребенка, то это только ее дело и мое... И больше ничье! — Она подчеркнула последнее слово, высоко вздернув подбородок.
— В этом ты права, девочка, ты права, только ты забываешь того, кто сделал это. И вот что я тебе скажу. Некоторые парни могут быть хорошими и вполне нормальными, вполне достойными на девять десятых. Но десятая часть иногда подводит, особенно когда дело касается женщины или молоденькой девушки, типа твоей сестры, тогда с ними что-то происходит. Они ничего не могут с собой поделать, это их натура. Я не осуждаю парней, но тем не менее это факт.
Мгновение Эмили смотрела на старика, а потом грустно сказала:
— Вы заблуждаетесь в данном случае, Эбби. Кон тут ни при чем. Я могу поклясться жизнью. В любом случае, тогда это должно было случиться сразу же, как только мы сюда приехали, но этого не было, иначе она сказала бы мне.
Сказала бы? Ей начало казаться, что она совсем не знает Люси.
Старик отвернулся, склонил голову набок и, глядя себе под ноги, пробормотал:
— Ты можешь говорить, что я не прав, девочка, но Белла Гудир, там, в деревне, клянется Богом, что в том, что с ней случилось, виноват Кон. И я говорю тебе, девочка, то, что общеизвестно, поэтому подумай об этом хорошенько. Это могло случиться сразу же, а девчонка боялась рассказать об этом.
Сказав это, он двинулся вдоль ряда коров, похлопывая каждую по боку, и прошел на маслобойню, оставив Эмили стоять со сложенными на груди руками, сжатыми в кулаки.
— Это не я, не я, Эмили. — Кон стоял перед Эмили, повернувшись спиной к кухонному столу и схватившись руками за его край. Его глаза были влажны. А в голосе слышались слезы. — Это не я. Я... я не мог бы. И... и Люси. Мне... нравится Люси, но... но это не я. — Он опустил голову, и в его голосе зазвучала невысказанная грусть. — Не я, Эмили, не я.
— Хорошо, Кон. Я верю тебе.
Он медленно поднял голову и посмотрел на девушку, как ребенок, которым он и был на самом деле, и его глаза наполнились слезами.
— Спасибо... спасибо... Эмили. — Потом, оттолкнувшись от стола, он сказал: — Вы... не уедете... отсюда, правда?
— Я не знаю, Кон; мы не должны оставаться.
— Лэрри ни за что... не... отошлет вас, никогда... никогда.