Дивизионный комиссар

Ключ в замке входной двери провернулся почти бесшумно, но хватило и этого. Я проснулся.

Проснулся, нашарил под кроватью штуцер, направил его граненые стволы в коридор.

А оттуда — щелчок выключателя, скрип платяного шкафа, приглушенный шорох душа. После — осторожные шлепки босых ступней.

Когда Анна зашла в спальню, оружие вновь лежало под кроватью, а я делал вид, будто крепко сплю.

— Не притворяйся, — улыбнулась девушка, повесила влажное полотенце на подлокотник кресла и забралась под одеяло.

Повеяло легкой смесью духов, вина и табачного дыма; я провел ладонью по нежной коже стройного бедра, но Анна вдруг выгнула спину, вытесняя меня с нагретого места.

— Тебе пора! — пробормотала она. — Опоздаешь.

— Вот так всегда, — пробурчал я, усаживаясь на кровати.

— Это твой рабочий график, — напомнила подруга. — Не мой.

— Никто и не спорит.

Поежившись, я взял с тумбочки наручные часы и взглянул на светившиеся в темноте стрелки.

Без четверти полночь. И в самом деле — пора.

— Поздно ты сегодня, — зевнул я, защелкнув на запястье металлический браслет хронометра.

— Была на открытии дома-музея Дэвида Волина. — Анна перевернулась на другой бок и зевнула. — Устала как собака. Ног не чувствую.

— Это кто еще такой? Первый раз слышу.

— Если бы ты хоть самую малость интересовался моей работой…

— Меня интересуешь ты, а не твоя работа.

— Не прочитаешь сегодняшнюю статью, разговаривать с тобой не буду.

— Договорились, — усмехнулся я, поднялся с кровати и отправился в ванную комнату.

Холодный душ мигом прогнал остатки сна, зубной порошок избавил от неприятного привкуса во рту, а вот побриться я уже точно не успевал, поэтому лишь задумчиво потер колючую щетину на подбородке и вернулся в спальню. Открыл стоявший у двери шкаф — и комнату осветило сияние расчертивших полировку полок серебряных линий. Металлические пентаграммы и гексаграммы тихонько мерцали, подсвечивая расставленные в их вершинах патроны.

Шестиконечные звезды давали приют тупоконечным мельхиоровым коротышам; пентакли занимали их старшие братья — винтовочные боеприпасы пятидесятого калибра. Там уже ни о каком мельхиоре и речи не шло: и гильзы, и вытянутые пули изготавливались из чистого серебра. Стоявшие наособицу патроны к штуцеру семьдесят пятого калибра тоже были полностью серебряными, только темнели свинцом экспансивные полости пуль. На общем фоне они казались настоящими великанами, и немудрено: калибр три четверти дюйма — это серьезно.

— Мешаешь спать, — сонно пробормотала Анна.

— Сейчас, — пообещал я и натянул брюки. Застегнул сорочку, начал завязывать галстук и задумался, какой из револьверов выбрать: табельный «Детектив» или личный «Марли» с более длинным, трехдюймовым стволом.